Этюды о Великих

Александр Кожейкин

Талант делает то, что может.
Гений делает то, что должен!

НИККОЛО ПАГАНИНИ
(Niccolo Paganini) *

Не найду нужных слов,
и эпитеты будут случайны.
Восковое лицо мудреца,
устремлённые в небо глаза…
Он на грани миров
серебро неразгаданной тайны
разбросал –
поражал без конца –
убивал
наповал
полный зал.
По песчинкам собрал,
но потом – как цунами – обрушил,
будоражил до боли и слёз,
затихал,
нарастая опять.
Кто игру понимал,
говорили, что дьяволу душу
продал этот скрипач-виртуоз –
потому что нельзя
ТАК сыграть!
…………………….
Генуэзец сумел …
Замирало у пропасти сердце,
понимая, какая цена –
воздадут ли за труд небеса?
Где же этот предел?
И казалось, должна загореться
скрипка в этих руках. Но она
продолжала творить чудеса.
Вариации снов
в фигурации стали реальны,
словно в золото
слиток свинца
превратил он
у всех на глазах.
Не найду нужных слов,
и эпитеты будут случайны.
Восковое лицо мудреца,
не земной –
но вселенский
азарт…

* Паганини Никколо (1782–1840 гг.), итальянский скрипач и композитор, один из величайших виртуозов в истории мирового музыкального искусства. Маэстро отличался своеобразием манеры игры в сочетании с непревзойдённой легкостью владения инструментом. С 1828 по 1834 гг. он дал сотни концертов в крупнейших городах Европы, заявив о себе как о самом удивительном виртуозе целой эпохи. Игра Паганини раскрывала столь широкие возможности скрипки, что современники подозревали, будто он владеет некой скрытой от других тайной. Некоторые всерьёз полагали: великий скрипач продал душу дьяволу. Все скрипичное искусство последующих эпох развивалось под влиянием стиля Паганини – его приемов употребления флажолетов, пиццикато, двойных нот и разных аккомпанирующих фигураций.

ИОГАНН СЕБАСТЬЯН БАХ. ВЕЙМАРСКИЙ ПЕРИОД.

Хлеб шершавый
на столе,
эль – в сосуде.
Он играет в полумгле
Букстехуде!
Органист –
не знаменит,
но не старый.
А свечной огарок
злит -
светом малым.
В партитуре
стайка нот
пляшет лихо.
Вот последний
взят аккорд,
стало тихо…
…Тихо так, что мотылёк,
как пропеллер,
что легко поднять бы смог
город Веймар.
Откровение - в висках,
у порога,
От лукавого – тоска,
гимн – от Бога!
Вот и клавиши зажглись
алым светом.
На педали ноги вниз.
Руки – где-то …
…где-то … птицами парят
без заботы …
Что ещё наговорят
эти ноты?
…Яркой сказке на бегу
дарят небыль.
От «хочу» и до «могу»
как до неба!
Ночка мчится на восток
быстрой бричкой.
На рассвете весь итог -
две странички.
Но зато душа чиста -
песне рада.
А тогда и слепота -
не преграда!

КРИСТОФЕР ВИЛЛИБАЛЬД ГЛЮК*

На галерке тает скерцо,
Голос флагом реет гордо,
Под камзолом бьётся сердце
Безразмерного восторга.

Так бывает: ночь жестоко
Гасит искры откровений,
Обветшалое барокко –
На фундаментах сомнений.

Но особенно упрямо
лишь один вопрос заводит:
Как поэзию и драму
Нарядить в наряд мелодий?

Сомневаясь, скрипка плачет,
На просвет касаясь окон.
Здесь – маэстро Глюк*, а значит,
Весь узор ещё не соткан.

И не только он в ответе,
Все одной мечтой согреты:
Собирать цветы столетий,
И укладывать в букеты.

Улыбнулись лицедеи:
Не на шутку разыгрались,
Вроде, поняли идею.
Глюк махнул рукой – помчались!

«Ифигения в Авлиде» **
С каждым тактом ближе, ближе,
И Сальери не в обиде:
Умыкнул заказ в Париже. ***.

А ему не до амбиций,
Прочь усталость, к чёрту вздохи!
На арене репетиций
Метроном звучит эпохи.

*- Кристоф (Кристофер, Христофор) Виллибальд Глюк – композитор, реформатор оперы, автор 44 оперных и 2 балетных спектаклей. Смелая идея подчинения музыки законам поэзии и драмы оказала большое влияние на музыкальный театр не только эпохи К.В. Глюка (1714-1787 гг.), но и на театр XIX и XX веков.
** «Ифигения в Авлиде» – знаменитая опера К.В. Глюка.
*** как известно, заказ на оперу «Данаиды» у Глюка
перехватил молодой Антонио Сальери, и эта опера
прославила его.

ДИТРИХ БУКСТЕХУДЕ
(Dietrich Buxtehude)

Город северных морей
ветру – на минуту.
Пеший странник
у дверей
до бровей
закутан.
Ясно, что не с этих мест
молодой южанин,
Пресвятой Марии крест
бережно лобзает.
И, воздав хвалу, спешит
в зал большой, где люди
и мелодию творит
Дитрих Букстехуде.
Вечер сизой пеленой
подступает к стенам.
Звуки хлынули волной,
словно кровь по венам,
серебром поют, звеня
по резным оконцам,
и, чарующе маня,
светят вместо солнца.
То летят в сердца стрелой,
то рыдают в горе,
то бурлящею рекой
пропадают в море.
Органист – как у руля,
рядом с чудесами.
И да здравствует земля
вместе с небесами!
Как магнит, орган звучит,
душу тронул пеньем.
Вольный Любек знаменит
этим представленьем.
Гендель был здесь, Маттесон.
Сколько ещё будет!
И южанин, словно сон,
видит Букстехуде,
семь его волшебных нот,
посвящённых Богу.
Юный Бах* ещё не тот …
Но узнал Дорогу!

*В 1705 году, преодолев пешком огромный путь, двадцатилетний органист Иоганн Бах из г. Армштадта прибыл в г. Любек, в церковь Святой Марии, чтобы поучиться искусству игры у Дитриха Букстехуде. Но вместо разрешённых руководством 4-х недель И. С. Бах провёл в Любеке у знаменитого композитора 4 месяца, получив мощный импульс для своего творчества.
Есть мнение: не было бы Баха, органистом № 1 в мире считали бы Букстехуде.

БЕНВЕНУТО ЧЕЛЛИНИ*

Говорили: хулиган.
Даже: бестия,
в трёх старинных городах,
как в созвездии.
То в Болонье суета,
то в Сиене спор:
гений дерзкого холста,
или наглый вор?
Смелый малый и порой
до безумия.
А характер-то взрывной –
от Везувия,
То сам чёрт ему не брат -
покоряет Рим,
то плачевный результат -
как огнём горит!
Колдовал и ворожил
в изваяниях,
Микеланджело вложил
дарования,
гений Фонтенбло, эстет, -
были мнения.
Ювелир – и близких нет
в этом времени.
Узник, что свершил побег –
точно чёрт помог!
То – монашеский обет,
будто рядом Бог.
Сколько раз летел на дно –
и на новый пик!
Подтверждается одно:
Человек - велик!

7.02.2005 г.

* Бенвенуто Челлини – итальянский скульптор, художник, ученик Микеланджело, ювелир и писатель (1500-1571 гг.), личность талантливая, загадочная и противоречивая. Прожил бурную жизнь, сидел в тюрьме за кражу, постригался в монахи, за особые заслуги от Козимо Медичи был пожалован дворянским титулом. В 1540-1545 годах работал в Париже по заказам Франциска I, который пожаловал ему французское подданство, но Челлини все же вернулся на родину.

ЭВАРИСТ ГАЛУА
(Évariste Galois)

Может быть, Эварист Галуа*
так подумал, а может, сказал …
У Парижа стальные глаза
и совсем не живая трава.

Был, как рана, кровавым рассвет,
пуля-дура навылет прошла.
В долгий ящик какого стола
упадет гениальный ответ?

И в какой возродится стране?
Лишь бы труд не порвали, как бред.
Как же долго – четырнадцать лет –
мысли спали его в тишине.

Если круглую скобку, как щит,
взять из всех уравнений огня …
как известно, талант – не броня!
Математик уснул, он убит.

Вечность будет, как прежде, права.
Время снова не пустит назад.
У Парижа стальные глаза
и совсем не живая трава.

* Эвари́ст Галуа́ (Évariste Galois) (1811 – 1832) – гениальный французский математик, уроженец местечка Бур-ла-Рейн под Парижем. Был убит на дуэли в возрасте 20 лет. Работы Галуа, немногочисленные и написанные очень сжато, надолго опередили свое время. Заложил основы современной алгебры. Его взлет начался в 16 лет. Накануне дуэли, словно предчувствуя смерть, он изложил суть своих открытий и передал записи одному из друзей с просьбой сообщить о них ведущим математикам. Однако труд был опубликован лишь в 1846 году и стал научной сенсацией.

ВОЛЬФ МЕССИНГ*

Все двери, как обычно – на засов,
но с каждым часом темнота всё злее.
Сойти с ума от сотен голосов
так просто – жить гораздо тяжелее.

Как груз велик, хоть ездит налегке
враг фюрера, и Фрейд его не лечит!
В очередном заштатном городке
Вселенная ложится вновь на плечи.

Её мозги опять плывут волной,
у ней свои каналы и газеты,
и призраки хохочут за спиной,
рисуя на стене свои портреты.

Как груз велик, известно лишь ему,
с годами эта истина дороже,
когда ты осознаешь глубину,
мороз в жару идёт по тонкой коже.

Вождь всех времён спокоен и суров,
но от его рассказа стал бледнее.
Сойти с ума от сотен голосов
так просто – жить гораздо тяжелее.

*Скептики, называющие экстрасенсов шарлатанами, умолкают, если напомнить им о Вольфе Мессинге. К способностям знаменитого телепата очень серьезно отнесся светило психиатрии Зигмунд Фрейд, который часто встречался с Мессингом и, будь у того душевная болезнь, уж наверное, вынес бы адекватный диагноз. И совсем невероятно, чтобы человека, в искренности которого есть хоть гран сомнений, стали б вызывать для тайных консультаций Сталин и Берия

БЛАЖЕННЫЙ АВГУСТИН
(к 2000-летию возникновения Христианства)

Блаженный Августин в своём Тагасте
Всем горожанам виделся беспечным,
Не думая о славе и о власти,
А думая о вечном в бесконечном.

По улицам Тагаста одиноко
Он брёл, свои обдумывал творенья.
Глагол его подобен был пророку,
А мысль была подобна озаренью.

Душа его чуралась постоянства,
Рвалась к познаньям, будоража сердце.
Он не познал ни время, ни пространство,
Но приоткрыл туда немного дверцу.

В душе его вовсю пылали страсти,
Но, внешне оставаясь неизменным,
Блаженный Августин в своём Тагасте
Не всем, однако, виделся блаженным.

Эннодий – друг, философ и мыслитель,
Являлся к мудрецу для разговора
По вечерам Эннодия обитель
Была ареной яростного спора.

Ещё держалась Римская Держава,
Мечом германцев отгоняя прочь …
Горели свечи, и рассвет кровавый
Венчал собой очередную ночь.

Горел за тёмной линией по фронту,
Охватывая заревом восток.
И истина подобна горизонту –
Идёшь к нему, а он всегда далёк …

Не сразу мысль ложилась на пергамент,
А жизнь была до боли быстротечна.
Но он успел и заложил фундамент!
А всем в округе виделся беспечным.

АНТОНИО ВИВАЛЬДИ*

От каналов
свежий дух,
воздух зыбкий,
а в соборе,
кроме двух,
песня скрипки
Встала на крыло орлом
сильнокрылым,
над Венецией потом
воспарила.
Оглядела мир кругом
без испуга.
А Вивальди*, сын с отцом –
друг на друга.
Оба с музыкой сродни -
виртуозы!
А внутри зажглись огни,
словно осы.
Заиграл на скрипке сын
Локателли ** -
будто бы со стороны
посмотрели …
И не праздный интерес:
эта песня
долетит ли до небес -
здесь ей тесно!
Долетит – не долетит?
Бога ради!
Сын уже своё творит,
от Вивальди!
У учителя – восторг
горло сушит!
Вот кому всё ремесло,
даже душу!

*Антонио Вивальди – итальянский скрипач-виртуоз, композитор (1678-1741 гг.) Первым учителем Антонио Вивальди был его отец, скрипач собора Святого Марка в Венеции.
** Пьеро Локателли – итальянский скрипач, композитор.

ХРИСТОФОР КОЛУМБ

«Господь сделал меня посланцем нового неба и новой земли,
им созданных, тех самых, о которых писал в Апокалипсисе Святой Иоанн.
И туда Господь указал мне путь …»
(Христофор Колумб, речь при дворе испанского короля 20.05.1506 г.)

Уже стояли в бухте корабли,
Готовилась к отплытию армада,
И рот кривил епископ Торквемада:
-Безумец! Сгинешь на краю земли!

А он молчал и думал: «Дайте срок!»
И часто появлялся у причала,
Смотрел, как солнце в море исчезало
И на закат глядел – не на восток,

Куда иной раз двор перстом судьбы
Указывал, врачуя иностранца,
О, сколько раз упрямство итальянца
Вставало иноходцем на дыбы:

Земля уже не блин, – в научном споре
Мужей учёных было решено,
И если мне погибнуть суждено,
То пусть могилой станет это море!

И паруса под знаменем Христа
Уж ветром, словно вены свежей кровью,
Назло ухмылкам едким и злословью
Наполнила красавица-мечта.

МАЙКЛ ШЕНКЕР *

Волшебных снов продли полёт, играй!
Забудь о том, что раньше было нормой
И, зародившись, резко нарастай
Волной всепоглощающего шторма.

Лети под солнцем в край морских лагун,
Лети, рождая цепь ассоциаций,
Не отвлекаясь на хлопки оваций,
Живи дыханьем многоликих струн.

Твори опять! К чему тебе слова?
Важнее сказка музыки - повсюду.
В твоих руках так много волшебства,
Что снова начинаешь верить в чудо.

Стань птицей, ветром, пестиком цветка,
Раскрась небесный полог краской алой,
В моей стране таких красот немало,
Которых не понять издалека.

Стань ароматом заливных лугов,
Взрасти тобой же брошенное семя.
Как и вино старинных погребов,
Его усилить может только время.

Лети туда, где раньше не бывал,
Туда, где дождь опять стучит по крышам,
Где космос снова звуки расплескал
Над теми, кто стремится их услышать.

* Майкл Шенкер – выдающийся гитарист-виртуоз, младший брат Рудольфа Шенкера, до сих пор играющего в группе «Scorpions». Родился в Германии, играл в группах “UFO”, “Scorpions”,“ MSG” Долгое время прожил в Великобритании. Ныне живёт и работает в США.

ДЭВИД КОВЕРДЭЙЛ
(David Coverdale)*

1
А если …
посеребрить
Мечту
как песню
и небом плыть …
А если …
остановить
разбег по крыше,
подняться выше
и небом плыть …
А если …
соединить
гитару, скрипку,
твою улыбку
и небом плыть …
2
Блюз готов,
он плывёт
сушей,
но без слов
призовёт
души
пить весну
кубком трав
донца,
и вину
не признав
солнца.
3
А если …
посеребрить
Мечту
как песню …
И дальше плыть?

*David Coverdale – талантливый английский рок-музыкант, в разное время играл в основных составах групп «Deep Purple» и «Whitesnake». В настоящее время выступает со своей группой.

ГАЙ МУЦИЙ СЦЕВОЛА
(Gaius Mucius Scaevola)*

Смерть
не страшна,
и боль
преодолима.
Огонь, как зверь,
и он послужит Риму.
Гай Муций в жертву
принесёт десницу -
огонь напишет
новую страницу.
За ним – народ,
за ним – родные стены,
и жизнь не в счёт
в шатре царя Порсены.
Царь не убит,
рука слугу сразила,
сейчас горит -
ошибку искупила.
Глаза в глаза –
и запах жжёной плоти!
Весь разум – за!
Всё тело Гая – против!
Но в этот час
ему все боги зримы.
Как сладок глас:
«Они непобедимы»!

* Он не был великим композитором, живописцем или писателем, но подвиг его велик … У Тита Ливия можно прочесть … Гай Муций, впоследствии получивший прозвище «Сцевола» (левша) – легендарный римский герой, пытавшийся убить Ларса Порсену, царя этруссков, войска которого осадили Рим в 509 до н.э. Сцевола пробрался в шатер Порсены, но по ошибке убил царского писца. Героя схватили и стали угрожать пыткой и смертью, если он не раскроет все детали этого замысла. Сцевола сунул правую руку в разведенный на алтаре огонь и держал ее там, пока она не обуглилась. Все остолбенели. Отвага римлянина так поразила царя, что римлянина отпустили, а потрясённый Порсена заключил с Римом мир.

ОБЛАВА
(к 110-летию со дня рождения С.А. Есенина)

«Пусть для сердца тягуче колка
эта песня звериных прав.
Так охотники травят волка.
Зажимая в тиски облав»
(С. Есенин)

Так охотники травят волка:
он опять против всех один,
и готова забить двустволка
огнедышащий в сердце клин.

Та чума оголтелой пляски
в двадцать пятом, как злая гарь.
Застывает в посмертной маске
тридцать первый его декабрь.

Ветер слёзы колюче вытер
и утешил, как мог, судьбу.
Ленинград холодней, чем Питер,
задувает в провал на лбу.*

Вновь гонимого пилигрима
«Англетер» не спасёт от бед.
Сколько надо, скажите, грима,
этой раны замазать след?

Зверь любимый! Ты рад был с теми
рассчитаться, да нету сил!
Кровью пишет Есенин время –
только мало таких чернил!

Повернут так и сяк газеты,
и вопрос зазвучит, как бред:
Сколько надо убить поэтов,
чтобы травля сошла на «нет»?

* Сейчас мало кто сомневается, что поэт не кончил жизнь самоубийством
через повешение, а был убит. Исследователь жизни и творчества Есенина
Н. Сидорина считает, что на лбу поэта была "не "вдавленная борозда", а
глубочайшая рана... На фотографиях зияет абсолютно круглая дыра под
правой бровью как продолжение такой борозды.

Этюды о Великих

оценить стихотворение "Этюды о Великих"