Неизвестный и Вера. Повесть. Часть 5
Абрамов Александр
Глава 18
На город опустился прохладный вечер. Неизвестный стоял под вывеской с надписью «Крылья» в окружении разноцветных мерцающих огоньков гирлянд. Рядом проходили какие-то нетрезвые люди. Личности кавказской внешности со смазливыми куклами лепетали о чем-то и садились в машины. Сергей кинул бычок от докуренной сигареты себе под ноги и открыл дверь со стеклянным окном и переступил через порог. Над дверью ласково зазвенели колокольчики, встречая его. Молодой охранник учтиво поздоровался и рукой показал ему на вход в бар. Для этого нужно было спуститься вниз по ступенькам. Уютные домашние лампы висели рядами по стенам. На лестнице красный от мартини упитанный гражданин тискал молодую девочку, активно вырывавшуюся из его рук. Неизвестный вошел в зал. Здесь было сумрачно, и за каждым из шести столиков сидели абсолютно разные люди. За столиком в углу Сергей увидел уже не вполне трезвую, сильно поправившуюся физиономию Егора Андреевича Орлова. Рядом с ним сидела испуганная белокурая студентка, напротив них еще одна, видимо, ее однокурсница и личный водитель Орлова Алексей, или просто Леха, активно заправлявшийся апельсиновым соком. Сергей уже видел его раньше, но, по сравнению с их первой встречей наряду с пополнением фигуры у Лехи под глазами от недосыпания выступили явственные мешки.
Четко продумав свой план, Неизвестный решительно направился к столику Орлова и компании, прихватил по дороге стул, поставил его рядом с Егором и сел. За столом оживленный разговор внезапно прервался. Четыре опешивших физиономии пристально смотрели на Сергея. В спешке дожевывая салат, Орлов обратился к незваному гостю:
-Чего надо?
- Здравствуйте, глубокоуважаемый Егор Андреевич, мне очень хорошо вас отрекомендовали, - позируя, начал Неизвестный, - Меня зовут Антон Палыч Мережковский.
- Ну, и что дальше?
- Я к вам по очень важному делу.
- Дела я решаю днем.
- Ну, я прошу прощения, но, коли я уже пришел, позвольте обратиться.
Орлов немного расслабился после этих слов и, глядя на него тоже самое сделали Леха и две блондинки.
- Ну, разрешаю, - с чувством собственной значимости сказал Егор Андреевич.
- Можно, да?... Ну так вот, я – театральный режиссер из столицы и мне очень нужно открыть в вашем городе театр, а я слышал, что у вас очень много денег. - Орлов подавился куриной ножкой. - Ну, то есть я имею в виду, что хотел бы видеть вас спонсором моего театра.
- Аааа… - отлегло от сердца у Орлова, - Я уж думал, что ты меня в партию агитировать будешь. Дорогой театрал, я гиблыми делами не занимаюсь.
- Как это гиблыми? - картинно возмутился Сергей.
- Леха, налей ему лучше, - не обращая внимания, распорядился Егор Андреевич.
Леха невозмутимо отставил свой сок и налил гостю полную рюмку водки.
- Я вообще-то не пью… - сказал Неизвестный и одним движением опустошил ее, ничуть не поморщившись.
- Свой парень, - покачал лысиной Орлов.
Блондинки молча пялились на симпатичного Неизвестного, попивая мартини.
Опрокинув с гостем еще по паре рюмок, еще более захмелевший Орлов раздобрел:
- Ну и что ты собрался играть в этом своем театре?
- Много, много всего…Ну, например, Островского, Фонвизина, Грибоедова, Шекспира, - радостно размахивал руками Сергей. - …ммм Мольера наконец!»
- Не обзывайся, - усмехнулся Егор, - Леха, водки!
Орлов опрокинул рюмку и, прищурившись, спросил:
- А Каштанку поставите?
- Конечно же, для вас все что угодно.
- Это хорошо, - прогнусавил Орлов, промахнувшись локтем по столу.
Блондинки, перемигнувшись, сообщили, что им надо выйти и направились в сторону туалета.
- Леха, напомни в гардеробе, чтобы вещи им не выдавали, - провожая их взглядом, скомандовал Егор. Затем он доверительно придвинулся к Неизвестному и продолжил:
- Вот сучки. Всегда норовят убежать, но от меня так просто не уйдешь, сначала изволь отработать.
- Что отработать?
- Бухло и жрачку. Эх, поначалу все меня боятся.
- А зачем тратить деньги на таких, если можно купить проститутку?
- Да сколько можно? Надоели они мне все. Люблю добиваться. Я для себя цель поставил: по двадцать приличных девушек в месяц уложить. Пока график выполняю.
- Ааа, понимаю. А жена-то есть у вас?
- Есть. Тоже молодая, красивая. Но я по жизни не однодырочный. Поэтому ее бросил, –
сказал он, лживо блеснув глазами.
В этот момент к столу вернулись девушки, а вдали у туалета остался покурить Леха.
- Ну что, девушки, на посошок, и в путь! - громогласно объявил Орлов.
- Слушай, заходи завтра, я уже не настроен на подобные беседы, - обратился он к Сергею. - Хорошо, - ответил Неизвестный.
Затем опрокинул рюмку и зашагал к выходу. В этот момент он заметил водителя Леху, заходившего в туалет. Оглядевшись, он решительно подошел к двери и приложил к ней руку. По ту сторону только что удобно устроившийся Алексей размяк, потек по стенам и впал в глубокий сон. Открыв дверь, Сергей торопливо зашел, проверил карманы Алексея и нашел там ключи от машины. Следующим его действием было то, что он вышел из бара, сел в машину и стал дожидаться Орлова с его подругами.
Орлов вышел через десять минут, забавно пошатываясь и держа под руку одну из блондинок. Вторая, идущая чуть поодаль, видимо искала возможность как поскорее уйти.
Затем началась душераздирающая сцена около машины: девушки нерешительно объясняли Орлову, что кому-то из них позвонила мама и им срочно надо ехать домой, но при этом бежевый Мерседес Егора им для этой поездки абсолютно не подходил. В итоге одна из девушек пошагала куда-то вдаль, что Орлова не особо расстроило, потому - что вторая надежно была закована в его цепкие объятия. Сцена односторонних ухаживаний продолжалась довольно долго. В итоге бедная и несчастная девушка фактически сдалась и, не без активной помощи Орлова, была посажена в машину. Все это время никто из троих персонажей так и не заметил, что за рулем находился не шофер Алексей, а их недавний собеседник Антон Палыч Мережковский.
Зловеще хохоча, Орлов заполз на заднее сиденье, закрыл дверцу и весело ущипнул испуганную и уже заметившую подмену водителя девушку. Егор посмотрел в зеркало, в котором отражалось суровое, но при этом ироничное лицо Сергея и резко прекратил смеяться:
- Эй, друг, какого черта ты здесь делаешь? Где Алексей?
- Понимаете, глубокоуважаемый Егор Андреевич, у него случился понос. Да, да, не удивляйтесь. Такое может случиться даже с персональным водителем Егора Андреевича Орлова. Так что я его заменяю.
- Что за чушь ты несешь? Вылезай из машины, ублюдок.
- Нет уж, мы лучше высадим кое-кого другого.
Неизвестный резко развернулся и правым локтем нанес Орлову сильнейший удар в нос.
С дикими воплями тот опрокинулся и ударился головой о стекло. Сергей распахнул правую заднюю дверь и сказал:
- Мадам, вы свободны!
Девушка оглядела его, как сумасшедшего и второпях покинула машину. Неизвестный закрыл на замки все двери. Орлов, державшийся за лицо обеими руками и еще находившийся в полной прострации, внезапно почувствовал, что его Мерседес тронулся с места. От резкого разворота его откинуло в другую сторону, и Орлов поздоровался головой и с противоположным зеркалом. Продолжая стонать, он тяжело приподнялся и в панике начал осматриваться по сторонам. Все его лицо было в крови, и она продолжала хлестать из носа.
- Эй, ты что собираешься со мной сделать?!
- Спокойно, Егор Андреевич. Сейчас я покажу вам свое первое представление. По Шекспиру. Кстати, вы любите сонеты Шекспира?
- Останови машину, подонок!
- Я тоже его люблю,- сказал Неизвестный, еще больше надавив на газ. Стрелка на датчике скорости показывала все более и более страшные для Орлова цифры: сто, сто двадцать, сто сорок, сто шестьдесят. Огни магазинов и машин превращались в сплошные разноцветные полоски, и от этого паника охватила Орлова. Словно зверь в клетке он бился то в одну, то в другую дверь, боявшись при этом прикоснуться к Сергею, т.к. в этот момент Неизвестный казался ему тем единственным человеком, который может его и убить, и спасти.
Сам же Сергей в этот момент громогласно и увлеченно декламировал Шекспира:
- Мешать соединенью двух сердец
Я не намерен. Может ли измена
Любви безмерной положить конец?...
Машина, разогнавшись до умопомрачительной скорости, лавировала между рядов других автомобилей, жужжа колесами на поворотах.
- Любовь не знает убыли и тлена.
Любовь - над бурей поднятый маяк,
Не меркнущий во мраке и тумане,…
Орлов продолжал стонать и надрывно просить о пощаде.
- Любовь – звезда, которою моряк
Определяет место в океане.
Любовь - не кукла жалкая в руках
У времени, стирающего розы…
От отчаяния Орлов все же решился схватить Неизвестного за голову, но тут же был осажен ударом уже знакомого локтя в лоб.
- На пламенных устах, и на щеках,
И не страшны ей времени угрозы…
- Нееет! - закричал Орлов, видя впереди стремительно приближающуюся стену с надписью «Игровые автоматы»
- А если я не прав, и лжет мой стих -
То нет любви, и нет стихов моих!*
- закончил Неизвестный в полной решимости открыть дверь и выпрыгнуть, оставив Орлова погибать, но что – то все же заставило его вывернуть руль влево, и автомобиль, разминувшись с углом дома всего на несколько сантиметров, вылетел на дорожку набережной реки. Автомобиль пролетел по этой дороге около ста метров, кружась и выпуская из-под колес искры, а затем замерла. Капот стал испускать плотную струю дыма. Сергей вздохнул и оглянулся на Орлова. Тот видимо стукнулся головой об дверь и потерял сознание. Убедившись, что он дышит, Неизвестный вышел из машины, легко захлопнув дверь. Вокруг не было никого, и тьма уже теряла свою густоту. Дело шло к утру. Обросив взглядом дымящийся Мерседес, Сергей зажег сигарету и отправился куда – то в сторону старого деревянного моста.
Глава 19
Во тьме, разбавляемой двумя факелами, в покоях молча проводили ночь Тарабас и Бригида. Тарабас сидел на любимом кресле, как всегда, смотрел в огонь и осушал бутылку красного вина, бокал за бокалом. Бригида находилась за его спиной, с ногами устроившись на другом кресле. Ее волосы были распущены и бардовые отблески огня играли от волоска к волоску. Она была завернута в черный бархатный плащ Тарабаса, и по ее глазам было видно, что этот плащ, хотя и согревает, но вызывает у нее не самые приятные эмоции.
- Почему ты не спишь? - убаюкивающим голосом спросил ее Тарабас.
-Я смогу здесь спать только, когда узнаю, что Юлиано в порядке.
- Ты мне все еще не веришь?
- Я тебя опасаюсь.
- Упрямая женщина. Мое слово это закон.
- Откуда мне знать? Может быть завтра, после венчания ты пошлешь на мою землю новое войско.
- Знаешь, к вопросу о моей честности, если бы я захотел, я бы давно взял твои земли хитростью, обманом. Например, превратился бы в тебя и проник в город, но я считаю это ниже своего достоинства. Вот Марта, моя мать, давно бы этим воспользовалась, если бы умела.
- Так если твои возможности так безграничны, расколдуй Юлиано прямо сейчас, на расстоянии!
- Юлиано…, - скептически произнес король тьмы.
- Я все равно отсюда уже никуда не денусь.
- Ты не боишься смерти? - неожиданно спросил Тарабас.
- Теперь нет.
- Ты знаешь, сделать это можно только одним путем, но я надеялся, что в первый раз это случится завтра…
- Что случится?
- … Первый поцелуй,- впервые в жизни робея, ответил Тарабас.
- Что в этом сложного?
- А дело в том, что до свершения темного венчания я не могу спокойно поцеловать девушку.
- То есть?
*У. Шекспир. Сонет CXVI. Пер. С.Маршака
- Когда твои губы приблизятся к моим, я превращусь в страшного неведомого зверя, я не смогу себя контролировать, и просто разорву тебя на куски. А делать этого я совсем не хочу.
Бригида заметно поникла головой и уставилась пустым взглядом в землю. Тарабас отвернулся, несколько раз нервно глотнул из бокала вино. Затем резко встал, схватил Бригиду за руку и сказал:
- Пойдем со мной, я знаю, что делать.
Они очутились в огромном зале, где как подпорки стояло четыре толстых столба. Тарабас остановился около одного из столбов и прислонился к нему спиной. Через мгновение из-за столба, как змеи выползли две цепи с огромными стальными кольцами. Эти цепи обкрутили его руки и растянули их в разные стороны. Затем появились другие цепи, которые за шею и ноги прижали Тарабаса к столбу так, что он фактически не мог двигаться.
- Эти цепи сумеют сдержать меня, - произнес король тьмы. Бригида испутанно протянула к его лицу руку, от чего Тарабас почему-то резко дернулся:
- Ничего не бойся, если хочешь, чтобы он жил. Целуй. Тарабас закрыл глаза, а Бригида встала с ним лицом к лицу.
- Целуй! - повторил король тьмы, и Бригида медленно начала приближаться к его губам. В этот момент Тарабас издал волчье рычание, его лицо начало сжиматься, рот искривился в зверином оскале, в миг выросли огромные клыки, разрезы глаз сузились, а глаза стали красными, нос и губы подались вперед и превратились то ли в собачью, то ли в волчью морду, кожа покраснела в животном гневе, на щеках появилась черная густая шерсть. Открыв глаза, Бригида вскрикнула и отпрянула, но затем, пристально присмотревшись к нечеловеческому лицу, с какой-то щемящей жалостью в глазах вновь приблизилась к Тарабасу и поцеловала его губы. Несколько искр взлетело в воздух и соединилось в один круглый красный шар, который повис над Бригидой и уже принявшим человеческий вид, и повисшим на цепях без сознания телом короля тьмы.
Бригида в восторге посмотрела на этот шар и обеими руками приподняла голову Тарабаса. От горячего прикосновения тот резко открыл глаза, цепи рассыпались, создавая громкий звон, и Тарабас рухнул к ногам Бригиды. Приподнявшись на руках, он поднял глаза на Королеву света и сказал:
- Вот тот поцелуй, который спасет твоего Юлиано. - Поцелуй милосердия, - тихо добавил он.
Тарабас тяжело встал, и в его руках оказалась хрустальная шкатулка. Дрожащими руками он открыл крышку, и красный шар опустился туда.
- Держи, - сказал Тарабас, протянув шкатулку Бригиде.
Слеза покатилась по ее щеке и Тарабас ловким движением поймал ее, падающую на землю, затем посмотрел на каплю на своей ладони и нарочито холодным голосом сказал:
- Нам надо отдыхать, завтра очень тяжелый день.
Глава 20
Следующей целью Сергея Неизвестного стало посещение старого знакомого, директора издательства Однодверцева. Сергей знал его адрес, но в гости до этого дня никогда не заходил. Он шел по коротенькой улице, пока не увидел на доме табличку с нужным номером семь. Обойдя дом с торца, Сергей направился во двор. Это был зеленый двор с обилием деревьев и кустов, типичный для нескольких стоящий рядом хрущевок. Изощренные идеи вертелись в голове Неизвестного, пока он отсчитывал нужный подъезд. Когда тот был найден, внимание Сергея привлекла до боли знакомая фигура, сидевшая на скамейке рядом с детской песочницей. Неизвестный подошел поближе и разглядел: это был тот самый Однодверцев, с сильной небритостью, похудевший человек тридцати пяти лет, едва державшийся от того, чтобы не упасть. В этом своем положении он был настолько жалок, что Сергей теперь полный человеческого спокойствия и сострадания подошел к нему и сел рядом. Очнувшийся Однодверцев рыгнул и заплетающимся языком спросил у него:
- Мужик, дай два рубля, а то что-то трубы горят.
Неизвестный даже не повернулся к нему и, как будто не слыша просьбы, сказал:
- Как дела в издательстве?
Однодверцев ответил удивленным иканием. Неизвестный вздохнул, встал со скамейки и отправился прочь.
Было около семи часов вечера, когда Вера со своей подругой возвращались с работы. Подруга, как всегда что- то весело рассказывала, а Вера с внешне немного рассеянным и уставшим видом ей внимала, болтая пакетом с продуктами. Вера бросила взгляд на дверь своего подъезда, и внезапное
- О, черт! - вырвалось из ее уст.
- Посмотри-ка, Наташа, он снова здесь!
- Егор? Ну, это же замечательно.
- Не вижу ничего замечательного, давай подождем где-нибудь, пока он не уйдет.
- Нет, нет. Он сам пришел в очередной раз покаяться, поговорить, а ты опять нос воротишь. Вспомни, что я тебе говорила…
- Ну и что?
- Иди и выслушай его, а еще лучше помирись. Других вариантов все равно нет.
- …Ты думаешь?
- Да! А я пока в магазин какой-нибудь забегу.
Через несколько секунд Татьяны уже не было рядом с Верой, и Вера зашагала навстречу Орлову, который ее уже приметил.
- Здравствуй, дорогая…
- Привет, я тебя слушаю.
- Здесь говорить будет неудобно, может, пригласишь меня.
- Ну, пойдем.
Вера и Орлов поднялись в квартиру и расположились за кухонным столом, друг напротив друга. Егор начал говорить:
- …Ты знаешь, я понял, что больше не могу без тебя.
- Очень интересно.
- Да, возвращайся, я больше не позволю себе даже руку на тебя поднять.
- Даже так?
- Вера, Вера, прекрати ехидничать, тебе я вижу весело, а меня вчера чуть жизни не лишили.
При этих словах Вера обратила внимание на трясущиеся руки Егора, а в первый раз за разговор подняв на Орлова глаза, заметила его сломанный нос и синяки под глазами. Женская сострадательность проснулась в ней:
- Как, как это случилось? Один подонок вчера выключил моего шофера и чуть не угробил меня на моей же машине. Полный псих.
- А что с лицом? Он тебя ударил?
- Да. Сила удара у него какая – то нечеловеческая. Сначала вешал мне лапшу на уши, а потом вот такое выкинул.
- В милицию заявил?
- Конечно. Оказалось, что этого подонка уже несколько дней по всему городу ищут, но никаких следов. Может быть, он еще вернется.
- Боже мой, тебе нужно быть осторожным.
- Я знаю. А он ведь даже представился: то ли Мирижовским, то ли Мусоргским, да черт его знает, все равно соврал.
- Мережковским? – неожиданно выпалила Вера.
- Да, да. А ты откуда знаешь?
В сознании Веры появился Сергей и его любовь к поэту серебряного века.
- …А это поэт такой…
- Поэт?
- Нет, Нет…, Он умер,… Давно…
Вера еще больше впала в пугающие размышления:
- А как он выглядел? - сама для себя неожиданно спросила она.
- Ну, длинноволосый такой, с бородкой, смазливый..
- Хммм…
- Что с тобой?
- Ничего, ничего. Все хорошо. Я надеюсь, что его скоро поймают.
- Я б его своими руками убил.
Наступило минутное молчание. В это время Вера отгоняла от себя последние странные мысли, а Орлов искал слова для продолжения беседы в другом русле.
- Ну, так вот, Вера, я хочу, чтобы ты вернулась домой. Что тебе здесь делать одной?... Ну то есть я хотел сказать…..ну, в общем, ты понимаешь.
- Егор…
- А?
- …Я подумаю. …Я позвоню тебе завтра и все скажу, а сейчас иди, и, прошу тебя, будь осторожен.
- Завтра.
Орлов встал, поцеловал Веру в лоб и вышел из квартиры. Вскоре в квартиру ворвалась Наталья:
- Ну, как, что он тебе сказал?
- Просил вернуться.
- А ты что?
- Подумаю до завтра.
- Дурочка, меньше думать надо, и больше соображать. Я бы прямо сейчас собрала вещи и вернулась. Эх, такой мужик пропадает.
Вера замолчала и уткнулась в чашку с чаем.
Всю ночь Сергей Неизвестный провел сидя на скамейке посреди аттракционов. Около трех часов по парку гуляла сильнейшая буря. Ветер свистел, сталкиваясь с металлическими конструкциями, громко скрипели ржавые качели, тяжело покачиваясь.
Сергей сидел, сжавшись и пытаясь сохранить в теле хоть немного тепла. В первый раз за несколько дней он почувствовал холод, и этот холод усиливался при воспоминаниях об Орлове, Однодверцеве и, особенно, о Вере. Он прокручивал много вариантов того, как он явится к своей любимой женщине. Больше всего его пугала перспектива того, что он не застанет ее в их старой квартире, что она вернулась к Орлову. При подобных мыслях в его душе появлялась злость, удивляющая самого Сергея. «Чужая, чужая», - еле слышно повторял он. Затем Сергей встал сам не свой от внезапно накатившего на него отчаяния и закричал бьющему его в лицо и треплющему волосы ветру:
- Тарабас! Тарабас! Что же ты сделал со мной!? Зачем это все?! Для чего мне такие муки?! В этот момент стон плача вырвался из его горла, но глазные впадины, словно налившиеся изнутри, не хотели проливать слез. Ветер все усиливался и усиливался, и Сергею уже очень сложно было удержаться на ногах. Мелкими шагами он отступал назад, крик его переходил на хрипоту:
- Она чужая!!! Чужая!!! Чужа…, - ветер, достигший неимоверной силы, поднял его в воздух и швырнул в сторону огромного скрипящего колеса обзора. Пролетев несколько метров, Неизвестный с грохотом ударился о железную конструкцию и без сознания упал на землю. В этот же миг буря прекратилась. В парке наступил тишина. Такая тишина, что было слышно, как ночные птицы хлопают крыльями.
Когда он очнулся, на лес уже опускалась предрассветная фиолетовая дымка. Первым делом Сергей почувствовал боль в затылке. Он провел рукой, и на ладони оказалось пятно горячей крови. Посмотрев в небо, Неизвестный встал и направился по тропе к выходу из парка. «Либо сейчас, либо никогда», - повторял он про себя.
Он не помнил и не чувствовал, сколько времени провел в пути, но перед ним уже была столь родная и знакомая улица Достоевского. Рассвет уже вступал в свои права, но в воздухе все еще витал синеватый оттенок. Красная полоса на горизонте била по глазам и заставляла зажмуриться. С каждым новым шагом сердце Сергея билось все учащеннее, но иногда кровь словно стопорилась в глубине сердца, и оно перед ударом словно раздувалось, заставляя грудь набирать большую порцию воздуха, а затем резко выплескивало все накопившееся в организм. При этом странное щекотание проходило от сердца по ногам и рукам. В разуме Неизвестного стали навязчивыми и разрывающими мозг мысли о том, что он сейчас скажет Вере, признается ли сразу, поверит ли она в это колдовское изменение его внешности.
Еще несколько шагов, и Сергей уже стоял под балконом их с Верой квартиры. Комок застрял в его горле, и все тело задрожало. В окне не было света. Вера еще спала. Немного успокоившись, Неизвестный сосредоточил свое внимание на водосточной трубе, тянувшейся мимо балкона. Сергей взобрался на нее и методично стал подниматься вверх, на второй этаж. Через несколько секунд он опустил ноги на балкон и перебрался туда. Дверь была закрытой, но теперь для Сергея это не было помехой, он отжал ее и тихонько открыл.
Она спала, обнимая одеяло, и видно было только ее лицо. Именно на него падал свет восходящего солнца из окна, и тень от оконной рамы причудливо расстелилась по щеке Веры. Неизвестный застыл, боясь к ней даже подойти и нарушить этот сон, только слезы счастья полились из его глаз, и в мыслях промелькнуло: « Тарабас, ты был прав…». Осмелившись, Сергей подошел ближе и присел рядом с кроватью, все внимательнее всматриваясь. Когда тень от его головы полностью покрыла лицо Веры, она неожиданно пошевелилась, сморщила нос и открыла глаза. За несколько секунд поняв, что это не сон, Вера закричала, вскочила с кровати и, перемахнув через собственную подушку, убежала в коридор.
Пытаясь понять причину такого испуга, Сергей предположил многое, но только не забытую им внешность Тарабаса. Он поднялся и выбежал за Верой. Та уже находилась у выхода с большим бронзовым подсвечником в руках, и лихорадочно искала в одной рукой в сумочке ключи. Сергей двигался ей навстречу.
- Не подходите! - остановила его Вера, - Кто вы?! Я уже вызвала милицию!
- Вера, Вера. Это же я!
- Я вас не знаю. Вы что, маньяк?
Сергей бросил взгляд на зеркало, что висело на стене слева от него и, увидев свое отражение, проговорил:
- Тьфу ты…
Воспользовавшись этим замешательством Вера предприняла еще одну попытку найти ключи, но только уронила сумку на пол.
- Вера, я прошу тебя, успокойся и послушай меня…
- Идите к черту!
- Вера!
- Вы хотите, чтобы я вас убила?!
- Вера, я не маньяк, это я – Сережа!
Посмотрев на него взглядом, который выражал еще большую убежденность в своем мнении, Вера запустила в Неизвестного подсвечником и проскользнула в комнату в поисках еще более тяжелого предмета. В направляющегося за ней Сергея полетел телефонный аппарат, хрустальная ваза. Вера добралась до приоткрытого окна и, распахнув его, огласила улицу просьбами о помощи:
- Помогите, вызовите милицию, кто –нибудь!
- Вера, Вера! Что мне сделать, чтобы ты успокоилась и послушала меня? - отчаянно умоляющим тоном вопрошал Неизвестный, но в ответ получал только новые летевшие в него предметы. Ранее он искусстно от них уворачивался, но последняя атака застала его врасплох: цветочный горшок угодил ему в лицо и разбил бровь, из которой мгновенно хлынула кровь. Поняв, что другого выхода нет, Сергей резко подскочил к Вере и схватил ее за плечи так, что она не могла двигаться. Следующим движением он швырнул Веру на диван. Вера кричала и отмахивалась руками, пытаясь расцарапать маньяка, но тот прижал ее руки к поверхности дивана над ее головой. Слезы страха и безысходности лились из глаз прекрасной девушки, а вместо крика раздавался хрип.
- Замолчи и слушай! - Приказал ей Неизвестный, - возможно, что все, что я тебе сейчас расскажу покажется тебе бредом, но я начну по порядку: это я, твой бывший муж – Сергей Неизвестный. Последние полгода я жил в полном уединении, до того момента пока один человек… или не человек не сказал мне, что ты одна, ты вернулась в нашу старую квартиру…
Вера уже перестала кричать, и на ее мокром от слез лице выражался полнейший шок. Глаза были широко распахнуты, а зрачки неподвижны. Они были направлены прямиком в глаза склонившегося над ней совершенно сумасшедшего человека. Слова этого человека доходили до ее сознания отрывками, но при этом в несколько раз увеличивали ее шоковое состояние.
Глава 21
В королевстве тьмы наступило утро. Бригида, спавшая в кресле, завернувшись в плащ Тарабаса, проснулась от быстрых и громких шагов Марты, которая вошла в покои, держа в руках красивое белейшее свадебное платье.
- Вставай, пора собираться и готовиться к свадьбе, монах уже ждет нас.
- Монах?
- Собирайся, все увидишь сама. Тарабас уже почти готов.
- Хорошо, это не займет много времени.
Марта небрежно кинула платье Бригиде и добавила:
- Я все равно доберусь до тебя…
Бригида ничего не сказала. Ей самой казалось это странным, но она чувствовала поддержку Тарабаса.
Когда Бригида надела платье и увидела себя в зеркале, образ Юлиано на их свадьбе явственно предстал в ее мыслях.
- Прости меня, но все это только ради тебя, - проговорила она и взяла позолоченный гребень и принялась расчесывать волосы.
Затем она медленно надела на голову фату, еле сдерживая при этом слезы. Все было готово. Бригида покинула покои и направилась в зал, где ночью целовала Тарабаса.
На каждом столбе было по факелу, и в самом конце зала стоял алтарь, у которого ее уже ждали Тарабас, Марта и фигура в монашеском одеянии. Не дожидаясь, пока она подойдет ближе Тарабас в необычайно красивом рыцарском одеянии, с мечом в ножнах, спросил ее:
- У тебя есть последняя просьба?
Этот вопрос словно уколол иглой ее сердце, но она, собравшись с мыслями, сказала:
- Я хочу, чтобы ты сейчас же отпустил детей.
Марта гневно посмотрела на нее, а Тарабас молча взял ее за руку и повел туда, где находилась огромная клетка. Они вдвоем подошли к ней и дети, что-то лопотавшие до этого, утихли. Такое происходило каждый раз, когда Тарабас или Марта подходили к клетке. Но Тарабаса дети обычно ждали и встречали намного более добродушно, если в их ситуации можно так сказать, поскольку именно Тарабас всегда приносил еду, в отличие от Марты. А с тех пор, как в королевстве появилась Бригида, Тарабас стал кормить их намного чаще и больше. Поэтому на Бригиду дети смотрели с нескрываемой надеждой, поскольку видели в ней свое спасение.
Тарабас достал ключ, вставил его в замочную скважину и, повернувшись к Бригиде, произнес:
- Возможно, рано или поздно этот поступок лишит меня жизни, но я делаю это только ради тебя.
Замок щелкнул и отошел. Тарабас распахнул дверь и сказал:
- Выходите.
Дети медленно и опасливо по одному стали покидать клетку. Теперь Бригида смогла рассмотреть каждого из них вблизи. Среди них были и вполне подросшие дети лет двенадцати, и еще совсем крохи. Одна девочке в потрепанной мешковине несла на руках свою грудную сестренку. За ней последовало еще несколько девочек с малышами на руках. Проходя мимо Бригиды, они испуганно всматривались ей в глаза, отчего у королевы кружилась голова, и она едва удерживалась на ногах. Измученные, уже взрослые глаза этих детей, словно спрашивали у Бригиды: «Что с нами собираются делать? Пожалуйста, скажи нам, свобода это или конец мучениям нашего долгого заточения»? Бригида не выдержала и сказала одной из девочек:
- Не бойтесь, вы свободны, скоро вы вернетесь к вашим мамам и отцам, все уже кончилось.
Улыбки засияли на устах многих детей, хотя те, что поменьше еще продолжали недоумевать. Один маленький мальчик лет пяти прослезился и благодарно посмотрел в глаза сначала Бригиде, а потом самому Тарабасу. Нечто похожее на гримасу боли исказило лицо короля тьмы, и он холодно произнес:
- Следуйте за мной. Я выведу вас из королевства.
Сергей не отпускал Веру. Теперь он молчал и смотрел ей в глаза, ища хоть чуточку понимания.
- Ты все еще не веришь мне?
-…
- Я понимаю, в это сложно поверить, но этот облик я получил от своего ожившего персонажа…
Уже не зная, что сказать Неизвестный отчаянно завертел головой и застонал:
- Что же мне делать?!...
Сергей продышался и внешне показался успокоившимся.
- Хорошо… Помнишь, как мы познакомились… После спектакля… Это был Островский, я еще играл Карандышева. Ты подошла, когда был поклон, и подарила мне цветок. Хм… маленький такой, вянущий, но я был так счастлив, что это была ты, именно ты!
А наше место, помнишь, там, где мы гуляли, около деревянной церкви шестнадцатого века. Там же я сделал тебе предложение. Незадолго до этого шел дождь, было грязно, слякотно, а я еще встал на колени в белых брюках, а ты кричала, что я их испачкаю, и просила немедленно встать…
Глаза веры стали нервно бегать. Она всматривалась в лицо Тарабаса, и холодок бежал по коже от того, что она начала узнавать во взгляде этого незнакомого ей человека те окраски нежности, которые были свойственны только одному Сергею.
-…Помнишь, как в этой самой комнате я диктовал тебе свои сочинения, а ты печатала их на печатной машинке. Кстати, вот она, в целости и сохранности!
Хм… а помнишь, как мы ездили с тобой на озеро и ловили рыбу, причем никто из нас не умел этого делать. Ты еще вечером рассердилась на меня за то, что я забыл взять с собой соль и мы ели пресную похлебку из консервов.
…А как на крыше двенадцатиэтажки мы кричали стихи, потом вдруг начали петь…
Помнишь, ты заболела, у тебя поднялась температура тридцать девять и шесть, и я провел всю ночь сидя на полу, прислонившись к кровати, не сомкнув глаз. Я клал тебе холодное полотенце на лоб, а ты прогоняла меня и говорила, что я от тебя заражусь. А я подождал, пока ты уснешь, лег рядом и крепко – крепко обнял тебя, и, проснувшись, ты чувствовала себя гораздо лучше. А как мы с тобой хотели ребенка и каждый раз, когда тест показывал отрицательный результат, мы сидели на ванной, обнявшись, и успокаивали друг друга, что просто наше время еще не пришло… Вера!
Вера чувствовала себя находящейся в каком – то постороннем мире, но все эти слова, взгляд и даже интонации в голосе, которые могли принадлежать только Сергею заставили ее поверить в невозможное и необъяснимое. Она разрыдалась. Каждая мышца ее прекрасного молодого лица показывала неземное счастье от того, что носитель самых прекрасных моментов ее жизни вернулся за ней. Сергей, наконец, отпустил ее руки, и она крепко обжала его шею, осыпая поцелуями чужое лишь несколько минут назад лицо.
- Сережа, родной мой, что же это происходит…
Неизвестный прижался губами к щеке Вере, и следующие минуты только сдавленное рыдание двух нашедших тихо раздавалось по комнатам их старой квартиры и через окно вытекало в еще дремлющий сумеречный двор.
Тарабас вышел в говорящий лес и стал ожидать пока все дети выйдут за ним. Каждый из них расцветал неимоверным счастьем, когда тусклый свет неба падал светлыми пятнами на лицо. Дети смеялись, обнимались, а меленький белокурый мальчик с голубыми глазами стал танцевать, напевая какую – то развеселую песню.
- Все вышли? - спросил Тарабас.
- Да, - дружным задорным хором ответили дети,
- Тогда следуйте за мной.
Толпа ринулась за Тарабасом, а несколько детей осталась рядом с замеченным ими Петруччо. Они дергали его за гриву, пытались покормить, в общем, вели себя так, как будто в первый раз видели подобное животное. Тарабас прервал их занимательную игру просьбой, адресованной Петруччо:
- Скачи во все ближайшие деревни и огласи, чтобы люди пришли встречать своих детей к говорящему лесу, а затем возвращайся, тебе еще нужно будет принести королю Юлиано его спасение.
Петруччо, ничего не сказав, дабы не привлекать внимание и без того надоедливых детей, поскакал что есть мочи к выходу из леса. Словно один сплошной поток ветра он мчался между заветшалых домов и оглашал округу волнующим и радующим известием:
- Люди! Люди! Выходите из своих домов! Ваши дети свободны! Выходите из домов и идите к ним навстречу к говорящему лесу! Они ждут вас, они свободны! Королева Бригида освободила их всех!
Люди выскакивали из своих домов, не осознавая своего счастье. Некоторые просили вслед убегающему Петруччо повторить эти разрывающие душу и заставляющие плакать от счастья слова. Женщины, спотыкаясь, бежали по дороге из деревень по направлению к лесу. Многие обнимались, а Петруччо продолжал разрывать воздух своим криком.
А внутри замка в это время заканчивалась очередь, которая тянулась на протяжении нескольких недель, в очереди стояли сплошь женщины, а тянулась она к стоящему под голубым шатром гробу, в котором лежал молодой король Юлиано. Его окаменевшее лицо и тело до сих пор не подало ни одного признака жизни. Каждая из дам подходила к нему и целовала его в губы. Доходило до того, что к Юлиано подходила какая – нибудь пожилая дама, просто обсыпала безжизненное лицо короля поцелуями, а затем тыкала пальцем и уверяла, что тот сейчас моргнул. Таких дам стражники с трудом оттаскивали и отправляли обратно в конец очереди. Некоторые вновь и вновь вставали в очередь. А происходило это безобразие оттого, что кто – то из приближенных рыцарей короля и королевы, видимо ради шутки, пустил слух о том, что любая женщина, снявшая с Юлиано чары своим поцелуем, выйдет за него замуж и станет королевой. По – видимому, здесь никто уже не верил в возвращение Бригиды. Лишь один старец Корсон каждую ночь стоял на холме и, не могущий уснуть, всматривался слепнущими глазами вдаль, что – то бормоча про себя и взывая к свету.
Вера прижимала голову Сергея к груди и повторяла:
- Я верю тебе, я тебе верю, родной. Я верю во все это сумасшествие.
- Я пришел, чтобы остаться с тобой навсегда. Я люблю тебя…
- Я тоже тебя люблю… Пусть это не твое лицо, но теперь я понимаю, насколько это не важно…
Внезапно Вера вздрогнула и подняла голову Неизвестного:
- Сережа, это ты пытался убить Егора?
- Да, это был я, но я не смог, потому что меня что- то остановило, и теперь я понимаю, что. Я никогда больше не причиню тебе боль, пусть даже убив этого подонка.
Вера вздохнула и крепко прижалась к груди Сергея. Но эта идиллия продолжалась еще только несколько секунд. За окном раздался визг тормозов. Вера вскочила и выглянула в окно. Там, около подъезда, из машины вылетали четыре человека в милицейской форме с автоматами. За их спинами находился Орлов. Пылающий гнев его лица был заметен даже со второго этажа, но пытаться проникнуть внутрь он даже не пытался, а только с надеждой и чувством солидарности смотрел на забегающих в подъезд представителей закона.
Вера заметалась по комнате.
- Кто – то вызвал милицию, да еще и Егор с ними!
Сергей встал и решительно посмотрел в сторону входной двери:
- Мне плевать, это мой дом, и ты - моя жена. Шаги на лестнице приблизились и раздались звонок и стук. « Иди, открой», - спокойно сказал Неизвестный. Вера немного пометалась, но все же побежала к двери. Стоило ей открыть последнюю защелку, в комнату ворвались граждане с автоматами, не совсем ласково отодвинув ее с прохода. Неизвестный встретил их удивительным в его ситуации вопросом:
- Что вам нужно? Я здесь живу.
За опешившими милиционерами вбежал Орлов и ткнул в Неизвестного пальцем:
- Вот он! Это он хотел меня убить!
- Быстро на землю, лицом в пол, - крикнул самый высокий из милиционеров. Неизвестный окинул взглядом всех шестерых находящихся в комнате и с улыбкой произнес:
- Нет.
Тогда двое из служителей закона кинулись в его сторону, поднимая рукояти автоматов для удара. Одним резким движением тела Сергей отбросил обоих. Раздался крик остальных
- Убью сука, ложись!
Но и эти два молодых человека были отброшены и, проскользив по полу до дальнего конца комнаты, были остановлены стеной. Вскочивший первый из поверженных тогда, недолго думая, даже не вставая с пола, сделал в спину Неизвестного два выстрела из автомата. Сергей, даже не успев оглянуться, упал на пол. Вера громко вскрикнула и припала к его спине, в которой зияли две обильно кровоточащие раны.
- Сережа! Что же вы сделали, сволочи?!
- Все, уйдите от тела!
- Боже ты мой, что же это творится – то!?
Двое милиционеров оторвали рыдающую Веру от трупа и склонились над ним, проверяя пульс. Пульса не прощупывалось.
- Мертв, - констатировал один. В это время из коридора вышел непонятным образом исчезнувший во время суматохи Орлов и с растерянным видом, не зная видимо куда еще себя деть, склонился над трупом Неизвестного и после секундной паузы проговорил:
- Дьявол какой-то.
Один из милиционеров взялся за рацию:
- Прием, третий, я первый. У нас труп, вызывайте морг и следователя.
Вера забилась в угол и, закрывая голову руками, рыдала. Орлов направился к ней и спросил:
- Вера, что все это значит? Ты что, знала его?
Вера ничего не отвечала, продолжая плакать, абсолютно не понимая всего, что навалилось на нее в это утро. Ее сознание находилось в глубокой яме, карабкаться из которой не было никаких сил.
Чем дальше шел Тарабас к выходу из леса, тем все сильнее кружилась его голова, ноги начинали подкашиваться. Звуки за его спиной превращались в одно сплошное шипение. А люди бежали. Бежали уже одной плачущей и причитающей толпой, которую постепенно догонял белый конь Петруччо. Он обогнул людей и встал во главе, пытаясь подстегнуть своим движением и скорость движения людей. Кто – то из них падал, теряя силы, но те, кто находился рядом, поднимали его и под руки тащили за собой. Кто – то закричал:
- Вот он, лес. Вот он!
В это время Тарабас уже видел сквозь деревья просторы, раскинувшиеся перед лесом. Радостные восклицания детей за его спиной становились все громче, и в итоге дети не выдержали и бегом ринулись вперед, обгоняя короля тьмы. Тарабасу становилось все хуже. Ноги его стали заплетаться, и он даже стал опираться о деревья, дабы не упасть, но при этом что- то непонятное внутри его двигало тело вперед:
- Что же это со мной? Ааа… мама, помоги мне…
Дети вырвались из леса и соединились с толпой своих родных и близких, и там, на лужайке с высохшей мертвой травой, они со слезами на глазах выискивали друг друга и сливались в этом священном плаче счастья. Старуха Клара нашла здесь свою внучку и закружила на руках, забыв про свою больной спину, а та целовала ее морщинистое лицо. Рыжая, как капля солнца девушка обнимала свою грудную дочку, найдя ее на руках у восьмилетней красавицы.
- Спасибо тебе, девочка, спасибо! - кричала она убегающей к своей матери спасительнице. Тарабас выходил из леса еле волоча ногами и, обняв дерево, издав жуткий получеловеческий – полуживотный стон, сполз по нему и упал вниз головой. Он чувствовал, как пот градом катится по его лбу, сердце стучит, отдаваясь в голове. В мыслях его представала Бригида в свадебном платье, и этот образ заставлял пульсацию в его голове увеличиться еще в несколько раз. Король тьмы не чувствовал в себе сил встать. Дрожащими руками он пытался приподняться, но снова падал. Спина его судорожно вздымалась, обозначая резкое дыхание.
Сотрудники морга и следственная группа приехали по прошествии двадцати минут. Все это время Вера находилась в том же углу комнаты. Орлов стоял рядом с ней и пытался сказать что – то успокаивающее, но все было без толку. Два человека в серой одежде с черными кожаными носилками подошли к телу Сергея и начали его переворачивать. Но когда они положили его на спину, ужасный крик раздался в комнате, оглашая весь район: - О боже!
Глаза Неизвестного были открыты и он с какой – то дьявольской усмешкой осматривал всех присутствующих рядом с ним. Внезапно ударом ног он откинул от себя людей из морга. Орлов закричал:
- Эй, он жив, держите его!!!
В комнату вбежали обезумевшие от удивления все те же милиционеры с автоматами и без разбору стали палить в это ужасное существо. На теле Сергея появлялись все новые и новые раны, но теперь он не обращал на них никакого внимания, а только смеялся. Когда стрельба прекратилась, Неизвестный зарычал и с разбегу влетел в стоящих в ряд хранителей закона. Те разлетелись в стороны. Автоматы со звоном выпали из их рук, ударяясь о стены. Следователи в панике выбежали из квартиры, и звук топота их ног заливался на лестничной клетке. Раздавались крики:
- Черт возьми, вызывайте подкрепление! Достоевского семь! Достоевского семь!!!
Вера уже долгое время метавшаяся в своем углу, закрываясь от выстрелов, подбежала к ожившему Сергею и обняла его, осыпая поцелуями:
- Ты жив! Ты жив!
Сергей обнял ее окровавленной рукой и закрыл глаза.
А за спиной Веры Орлов поднялся с пола и дрожащими пальцами стал вынимать из серванта стекло. Вынув его, он отколол половину об пол и кинулся к влюбленным. Оттолкнув Веру, он с громким криком вонзил в живот Сергея острый конец отколотого куска зеркала. Сергей опустился на колени. Боль, которую он не чувствовал еще несколько мгновений назад, пронзила его тело, отдаваясь по всем нервам. Он захрипел.
- Сдохни, гнида! - добавил Орлов и плюнул в сторону Сергея.
Большим усилием Неизвестный вынул из живота кусок. Кровь потоком хлынула оттуда. Он тяжело встал и набросился на Орлова. Вместе они повалились на пол.
- Нет, прекратите!!! - кричала Вера, пытаясь хоть как – то приблизиться к борющимся из последних сил соперникам. Они катались по полу, задевая мебель, роняя все, что попадалось на их пути и оставляя после себя кровавые следы. Орлов награждал теряющего последние силы Сергея мощнейшими ударами кулака, а тот в свою очередь вцепился в его шею и как заклинание хриплым голосом произносил слова:
- Это мой дом, это моя любовь.
Наконец Орлов положил Сергея на спину и стал, как казалось, окончательно лишать его сознания еще одной серией ударов. Но в запасе у Неизвестного был последний козырь. Это был тот самый кинжал Тарабаса со змеей, обвивающей рукоятку. Сергей освободил одну руку и достал его из - за пазухи. Вой сирен раздавался на улице. Очевидно, на подкрепление прибыло машин десять и они ревели, перебивая друг друга. Вера хрипела и умоляла остановиться, пытаясь за плечи оттащить Орлова, но расцепить двух самцов было невозможно. Наконец Сергей подвел лезвие кинжала к животу Орлова. Из его окровавленного рта вырвалась фраза « Сдохни» и кинжал вошел в левый бок живота Орлова. Орлов крикнул и отвалился в сторону от Неизвестного, открыв Вере картину изможденного Сергея с окровавленным кинжалом в руке.
Тарабас продолжал лежать около дерева. Долгое время никто не обращал на него никакого внимания, но, наконец, из уже собирающейся в путь домой счастливой толпы выбежал Белокурый мальчик в разорванных лохмотьях. Он подбежал к Тарабасу и стал поднимать его, спрашивая:
- Вам что, плохо?
Тарабас почувствовал, что ему становится легче. Кое- как, с помощью мальчика, он приподнялся и привалился к дереву. Он остановил свой взгляд на этом мальчике и никак не мог оторваться. Тот смотрел на него своими голубыми глазами так, как никто и никогда. Сзади раздался испуганный голос матери этого мальчика:
- Пиппо, пойдем скорее, пойдем!
С видом, выражающим страх того, что она может снова потерять своего сына, едва только найдя, эта измученная и ослепшая женщина подбежала и схватила Пиппо за руку. Мальчик пытался сопротивляться, всем своим видом показывая желание помочь Тарабасу, но мать была настойчива и потащила его за собой. На прощание Пиппо лишь успел выкрикнуть:
- Спасибо!
Тарабас долгое время оставался недвижимым и провожал взглядом людей. Новая боль нахлынула на него, но теперь она не имела физического выражения. Она засела внутри глазами этого мальчика и егоматерью, боявшейся за сына, а потому презирающей Тарабаса. И было бы гораздо легче, если бы эта боль вновь выплеснулась наружу и прошла, но теперь Тарабас ничего не мог с ней поделать. Он встал и, возможно в первый раз в своей жизни, посмотрел в небо. «Какое оно серое…», - подумал Тарабас и с этой мыслью направился туда, где ждала его будущая жена.
Орлов лежал на спине и ворочался, зажимая рану обеими руками. Вера бросилась к нему и стала пытаться поднять его, крича:
- Боже мой, Сережа, что ты наделал!? … ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ!!
В квартиру влетели омоновцы. Их было очень много. Они были в шлемах и с бронированными щитами. Из – за одного щита вылетела шашка, извергая слезоточивый газ. Сергей почувствовал, что внутренняя сила поднимает его. Он встал в полный рост и, посмотрев на скрывающиеся в белом облаке фигуры Веры и Орлова, развернулся и прыгнул в окно, разбивая окна и ставни. Внизу находились снайперы, следившие за окном и, едва увидя, как человеческое тело падает из окна, они сразу же взяли его на прицел. Но как же велико было их удивление, когда находившееся в воздухе человеческое тело на самом подступе к удару о землю исчезло. А вместо него на асфальте извивалась… змея. Снайперы сняли ее с прицела и изумленно пронаблюдали, как змея стремительно скрывается в зелени близлежащих дворов.
Тарабас пробирался среди деревьев к своей обители. На лице его выражалась борьба с одолевавшими его чувствами и мыслями, и, чтобы отрешиться от них, он шел все быстрее и быстрее, а, в конце концов, просто побежал и вскоре спустился под землю. Бригида ждала его у входа, и, как только он перед ней появился, спросила:
- Ты все сделал?
- Да, - раздраженно ответил Тарабас и, сжав ее руку, стремительно повел ее за собой. Бригида не сопротивлялась. Они подошли к алтарю и встали напротив каменного священника.
- Начинайте, - скомандовала взволнованная Марта. Монах заговорил сухим голосом на одной интонации:
- Сегодня настал день, когда наш господин, великий и могущественный король тьмы Тарабас венчается с той, которую он избрал в качестве своей спутницы. Тарабас стоял недвижимо, но было видно, как пот большими каплями стекает по его лбу. Это настолько волновало Марту, что она еще раз с нескрываемым желанием уничтожения посмотрела на Бригиду, даже заставив ту немного пошатнуться на ногах.
-Итак, господин мой, Тарабас, готов ли ты взять в жены женщину по имени Бригида, и обвенчавшись с нею, сделать ее королевой тьмы и своей вечной спутницей?
Тарабас вопросительно посмотрел на него, будто не слышал вопроса, а потом, окинув взглядом всех присутствующих, ответил:
- Да.
Церемония продолжилась:
- А теперь ты, Бригида. Готова ли ты взять в мужья короля тьмы Тарабаса и жить с ним вечно в этом королевстве и творить вместе с ним дела во имя победы тьмы?
Бригида задрожала, глаза ее забегали и только явившийся ей в мыслях Юлиано помог ей вымолвить:
- Да.
- А теперь вы скрепите ваши вечные узы брака, глотнув это вино из кубка. Это кубок тьмы и глотнувший из него провозглашается ее властителем.
Монах достал большой кубок из почерневшего золота. От вина, которое было налито в нем, исходил черный дым.
- Вот, возьмите и сделайте по глотку всей земной крови. Крови убитых за свет. Почувствуйте упоение уничтожением. Представьте себе горящие дома, замки. Плач женщин и детей. В этом и есть высшее удовольствие. Все человеческое уйдет. Оно растает, поскольку делает вас слабыми, падкими и отвлекает от понимания высшей истины, истины уничтожения во имя высшей тьмы. Во имя бездушия, алчности и ненависти.
Бригида еле сдерживала слезы. Она закрывала глаза и поднимала голову наверх. Все прекрасные моменты ее жизни с Юлиано проходили в ее воображении: вот она встречает его в их прекрасном замке, озаренном солнечным светом, из военного похода. Вот они на сочном зеленом лугу еще детьми вместе пасут овец, и Юлиано дарит ей ароматный огромный букет из полевых ромашек; вот их с Юлиано венчание. Еще живой отец, король Филиппо благословляет Бригиду и Юлиано. Нарекает Юлиано своим названным сыном. Бригида видит себя со стороны и, разглядывая свое лицо, понимает, насколько оно изменилось с тех пор. Нет, он не стало морщинистым, просто тогда на нем не было следов нынешней зрелости через страдания. Не было той жертвенности и бесконечного горя, которое она пережила и переживает сейчас. Все ее казалось бы несчастья тогда казались сейчас просто светлыми воспоминаниями о жизни, к которой она больше никогда не вернется, будучи навеки заточенной здесь, потеряв возможность чувствовать, сострадать, любить… А главное, она больше никогда не увидит Юлиано. Она знала, что без нее счастья ему не будет, но также была уверена в том, что даровав ему жизнь сейчас, она оправдает и смысл своей жизни.
Открыв глаза, Бригида увидела кубок прямо перед собой. Она взглянула на Тарабаса и удивилась. С его лица словно сняли маску. Оно выглядело живым, чувствительным, а в глазах что – то поблескивало. И смотрел он на нее не как на рабыню, а как на любимую женщину. Бригида взяла в руки кубок и, несколько мгновений полюбовавшись причудливо клубящимся дымом, поднесла вино к губам.
Всем своим существом Бригида подготовилась к принятию этого жертвенного глотка и уже явственно ощущала запах вина. Он был приторным и, в то же время обжигающим. Наступила такая тишина, какую, казалось, не может нарушить ничто…и в это самое мгновение Бригида почувствовала резкое движение, которым чья – то рука выбила у нее из рук кубок. Королева света вздрогнула и открыла глаза. Кубок звонко ударился о пол, и темно - красная жидкость огромным пятном растеклась от ее ног до алтаря. Тем, кто остановил венчание, был сам Тарабас.
- Нет, я не могу, - кричал он, - ты не принадлежишь и никогда не будешь принадлежать тьме… Я отпускаю тебя. Я отпускаю тебя домой.
- Что все это значит!? - возмутилась Марта.
- Это значит, что Бригида ничего мне не должна. Она вернется в свой замок и останется со своим Юлиано.
- Ты затеял все это, чтобы вот так опозорить самого себя.
- Может быть, может быть!
Тарабас повернулся к Бригиде и с нескрываемым гневом сказал:
- Забирай поцелуй и убирайся отсюда. Тебе здесь не место. Ты убиваешь меня. Оставь меня и иди!
Бригида не знала, что сказать. С одной стороны она жалела Тарабаса, а с другой с ее души словно падал камень:
- Спасибо тебе, Спасибо!
Бригида бережно взяла закрытый в хрустальной коробке поцелуй, и Тарабас дал ей последнее напутствие:
- Торопись, торопись. Скоро действие этого поцелуя прекратится. Сначала он был красным, теперь он стал желтым, затем он побелеет, а затем вовсе исчезнет, и тогда твой возлюбленный навсегда останется камнем.
- Я буду спешить, Спасибо тебе.
- Иди. И пусть перед тобой расступаются леса, пусть ветер станет сильным и дует в спину, подгоняя тебя и твоего верного коня. Иди!!!
прочтений: 61
раздел: прозаические миниатюры
дата публикации: Aug 11, 2007
написать комментарий
сообщить о спаме
|
Ещё стихи
|