Поп Гапон и другие...

Kenguru

Глава вторая

Зубатов

Известный душитель революций и демонстраций, один из руководителей полиции - Зубатов решил использовать Гапона для провокационной деятельности.
Осенью 1902 года Зубатов дал Гапону специальное поручение - отвлекать рабочих от шествия с революционными лозунгами о тяжкой доли народа.
Гапон так описывал в книге"История моей жизни" свою встречу с Зубатовым: " Мой коллега Михайлов, - сказал Зубатов, - хорошо отзывается о вас. Он говорил, что вы в постоянном общении с народом и рабочими, имеете свободный к ним доступ. Поэтому я хотел бы работать с вами".
Полиция дала Гапону деньги на устройство" собраний" для рабочих, чтобы он имел возможность религиозными беседами мешать росту политической сознательности трудящихся и простому народу.
"... Когда началась стачка, Поп Гапон на собраниях своего общества предложил провокаторский план: 9 января пусть соберутся все рабочие и в мирном шествии с хоругвями и царскими портретами пойдут к Зимнему дворцу и подадут царю петицию ( просьбу ) о своих нуждах.
Царь, дескать, выйдет к народу, выслушать и удовлетворит его требования.
Гапон взялся помочь царской охранке: вызвать расстрел народа ( рабочих ) , и в крови потопить рабочее движение.

Серге́й Васи́льевич Зуба́тов (7 апреля] 1864, Москва — [15] марта1917, Москва) — чиновник (в молодости — секретный сотрудник) Департамента полиции Российской империи, крупнейший деятель политического сыска и полицейский администратор, надворный советник. С 1896 по 1902 год — начальник Московского охранного отделения, с 1902 по 1903 год — глава Особого отдела Департамента полиции. Зубатова можно по праву назвать создателем системы политического сыска дореволюционной России[1]. Приобрёл широкую известность благодаря созданной им системе легальных рабочих организаций, получившей по имени автора название «зубатовщины».

Ранние годыправить
Сергей Васильевич Зубатов родился в Москве 26 марта 1864 года в семье обер-офицера (к дворянскому роду Зубатовых отношения не имел). Отец Зубатова служил управляющим большого дома Малютина на Тверском бульваре, там же проживала и его семья. Стечкин упоминает о двух сёстрах Зубатова.[2]
В 1881 году, по окончании прогимназии, Зубатов поступил учиться в 5-ю Московскую гимназию, где обучался с 5-го по 7-й класс[3]. Обучаясь в гимназии, увлёкся модными идеями нигилизма, читал запрещённые сочинения Д. И. Писарева. В 1882 году создал свой гимназический кружок нигилистов, в котором играл первенствующую роль. Часто вступал в споры с учителями, пропагандировал среди учащихся нигилистические идеи. Всё свободное время посвящал самообразованию, изучал сочинения Д. И. Писарева, Н. Г. Чернышевского, В. В. Берви-Флеровского, Дж. Милля, Г. Спенсера, Ч. Дарвина, К. Маркса и др.[2] В 1884 году отчислен из 7 класса гимназии по требованию отца, недовольного его связями с неблагонадёжными лицами[4].
После отчисления из гимназии Зубатов устроился канцелярским служащим в Московскую дворянскую опеку. Одновременно за небольшую плату работал заведующим частной библиотекой А. Н. Михиной на Тверском бульваре, на хозяйке которой, Александре Николаевне, вскоре женился[3]. Библиотека Михиной пользовалась большой популярностью среди московской молодёжи, так как в ней можно было достать книги, изъятые из обращения. Зубатов охотно выдавал желающим запрещённую литературу, и его услугами охотно пользовались молодые революционеры[5].
Знакомство с революционерамиправить
В молодости поддерживал отношения с участниками народовольческих кружков, хотя сам в них не состоял и не разделял революционных воззрений[2]. Около 1884 года он познакомился с кружком Михаила Гоца, куда входили также О. Г. Рубинок, М. И. Фундаминский и другие. Члены кружка изучали труды народнических авторов — П. Л. Лаврова, Н. К. Михайловского, и впоследствии стали революционерами[6]. Гоц и его друзья часто посещали библиотеку Михиной и брали там запрещённую литературу. Зубатов поддерживал с ними приятельские отношения, но идеям революционеров не сочувствовал и в своей среде отзывался о них пренебрежительно[2]. Впоследствии Зубатов утверждал, что их расхождения носили принципиальный характер: они были «общественниками» — последователями Лаврова и Михайловского, а он «культурником» — последователем Писарева[4]. По воспоминаниям М. Р. Гоца, Зубатов в их среде вызывал инстинктивное неприятие и не пользовался доверием[6]. Это, однако, не мешало им пользоваться его библиотекой.
В 1886 году (в 22 года) поступил волнослушателем в Московский университет и начал работать на должности телеграфиста Московской центральной станции, а затем служил телеграфистом на станциях «Славянский базар» и «Окружной суд». Летом 1886 года он был вызван на допрос к начальнику Московского охранного отделения Н. С. Бердяеву. Бердяев сообщил Зубатову, что его библиотека использовалась членами революционных кружков в качестве конспиративной квартиры, и он привлечён к дознанию как один из подозреваемых[3]. Зубатов, по его словам, был крайне возмущён, что «красные иезуиты» без его ведома превратили его библиотеку в «очаг конспирации». Поэтому он «дал себе клятву бороться впредь всеми силами с этой вредной категорией людей, отвечая на их конспирацию контрконспирацией, зуб за зуб, вышибая клин клином»[4]. С этой целью, по предложению ротмистра Бердяева, он согласился стать секретным сотрудником охранного отделения, чтобы на деле доказать свою приверженность существующему порядку «и раз навсегда снять сомнение в своей политической неблагонадёжности»[3].
По другим[5] данным, Зубатов был завербован Департаментом полиции значительно раньше — возможно, при посредничестве А. Е. Серебряковой.
Работа секретным сотрудникомправить
Осенью 1886 года начал свою работу секретного сотрудника. Для проникновения в революционную среду им было составлено письмо на имя известного народовольца Василия Морозова. В нём Зубатов выражал желание поддержать ослабленную арестами народовольческую организацию и просил снабдить его рекомендательными письмами. Морозов, знавший Зубатова с хорошей стороны, поверил ему и выслал товарищам рекомендательные письма, в которых характеризовал его как верного человека[3]. В течение года, с 1886 по 1887 год, Зубатов успешно разыгрывал роль революционера. Оказывая революционерам различные услуги, он одновременно освещал их противозаконную деятельность в охранном отделении. Благодаря успешной деятельности Зубатова полиции удалось раскрыть многих видных народовольцев, таких как В. Н. Морозов, В. А. Денисов, А. А. Ломакин, М. Р. Гоц, М. И. Фундаминский, М. Л. Соломонов, С. Я. Стечкин, В. Г. Богораз, З. В. Коган, К. М. Терешкович, Б. М. Терешкович, С. М. Ратин, И. И. Мейснер, М. А. Уфлянд и другие[3].
Комментируя свою агентурную деятельность в записке на имя московского обер-полицеймейстера Е. К. Юрковского, Зубатов писал: «Вот лица, мною указанные, виновность их и преступная деятельность установлены фактическими данными в дознаниях, производившихся своевременно в жандармских управлениях, не я их толкнул на революционный путь, но благодаря надетой на себя личине революционера я их обнаружил»[3]. В 1887 году Зубатов был разоблачён и объявлен «провокатором», а в одном рабочем кружке даже было принято решение его убить. После этого ему было предложено открыто перейти на службу в полицию, и с 1 января 1889 года он был зачислен в штат Московского охранного отделения[3]. Много лет спустя в письме к В. Л. Бурцеву Зубатов признавался: «Справедливость требует добавить, что в кратковременный период контрконспиративной деятельности (несколько месяцев) имело место два-три случая, очень тяжёлых для моего нравственного существа, но они произошли не по моей вине, а по неосмотрительности и из-за неумелой техники моих руководителей»[4].
В Московском охранном отделенииправить
Евстратий МедниковС 1889 года (в 25 лет) Зубатов работал в Московском охранном отделении на должности чиновника особых поручений, помощника начальника московского охранного отделения. На этой должности он возглавил работу с секретной агентурой

12. 05. 2024 год,
Крайний Север,
Северная Лапландия.

Поп Гапон и другие...

оценить стихотворение "Поп Гапон и другие..."