Рассеянность

Любовь

От счастья тоже плачут…

Как жаль, что нужно домой…

Весна сводит с ума… Нет человека, счастливее, чем тот, который дружит с Петербургским Ветром, и нет человека несчастнее… Он кружит голову, волнует, заставляет совершать /святые/ безумства… Он путает мысли, Он треплет волосы и целует в лоб… Благословляю! и хороню: отпусти себя. Ведь Я тебя отпускаю.
Сегодня Он позвал в Город Дождь. Смех сквозь слёзы… Первый тёплый весенний дождь… Терпкий коктейль из тёплого ветра, холодных капель и такого нежного тумана. Он тает на губах, на веках, на щеках, волосах, Он проникает в самое сердце, смешиваясь с всепоглощающей любовью, становясь её воплощением… И боль отступает, отступает… и вот она уже кажется такой далёкой, такой незначительной… Нет, сегодня я не буду плакать о тебе: капли на моём лице – это всего лишь дождь. Тот самый Дождь, который так любит меня, который я так люблю… В такие дни мы подобны сиамским близнецам, хоть Он – только зеркальные слёзы, погребальный плач /так плакали Древние по ушедшим вождям/, а я – только осколок чьего-то сна, выплеснутого в реальность… Впрочем… Ведь и сам этот сон тоже осколок… осколок серого Петербургского Неба…
Послушай, из этих осколков мы можем составить зеркало; то зеркало, которое станет воплощением Идеала,.. если склеить эти кусочки стекла Мечтой…
Как бы я хотела стать частью этого тёплого дождя… Подобно ему быть нежной, принять тебя в свои объятия, излечить печаль, растворяя в себе твою боль, превратить любовь в умиротворение, обиду – в счастье… Ласково коснуться твоих кудрей, рук, губ… прохладными каплями стечь по твоим щекам, заменяя собой слёзы…
Израненная душа растворяется во влажном тумане, который безразлично разбавляет ею Дождь /может быть, поэтому в нём столько неизбывной печали и бесконечная нежность?/
Каждую весну несбывшиеся мечты проливаются на этот Город дождём…
Кто ты, нерастраченная нежность, или скорбь умирающих богов?
Смешаться с дождём и подарить людям эту бесконечную нежность, а потом, оставаясь незамеченной ими, растаять на сером асфальте набережной… или смешаться с чёрными водами Леты /Невы?/…
Капли дождя покрывают моё лицо прозрачно-звенящими /звон зеркала, разбивающегося от удара хлыста/ поцелуями, принося с собой горький вкус свободы и не давая разгореться /до безнадёжности пепла/.
Осколки льда в моей душе превратились в искры от огромного костра; это пламя разжёг ты; достигают ли его всполохи твоего сердца?
Я сгораю для тебя
Ты сгораешь для этого мира
Серые стены, серые тротуары, серые деревья… Удивительный контраст с закатно-оранжевым /вечер у камина/ светом фонарей: сияющими ручьями он стекает по переулкам, превращая грязно-серую повседневность в сказку со счастливым /ведь я смогу стать каплей дождя?!/ концом…
И промокший Город становится похож на старого волшебника, забывшего зонт, озябшего, с клочьями тумана, запутавшимися в бороде: он устал, он пытается согреться в свете, который исходит от его волшебной палочки…
Эта ночь вплетена в мелодию капель, разбивающихся о жестяные крыши и безразличный камень, в мелодию пустынных улиц и переулков, растворённых в призрачном свете фонарей…
Окна домов прямоугольно-равнодушны, но пытаются внушить мысль о тепле и уюте: за каждой занавеской притаилась частичка городской повседневности; притворно-ласковый электрический свет манит к себе /так мотылёк летит к зажжённой свече/, за эти окна, в гостеприимную обыденность: принял приглашение – и нет тебя, душа стала частью узора на обоях…
Я отворачиваюсь и иду мимо. А Ветер плачет, запутавшись в ветвях деревьев, плачет от счастья… и от одиночества…
Я иду, укутавшись в плащ из дождя и тумана; Ветер обнимает меня, и я растворяюсь в нём… улыбаюсь, с благодарностью принимая его ласку, становлюсь ещё одним наваждением, фантазией сумасшедшего Поэта /он и сам давным-давно наваждение/, воспевшего промозглые /неповторимо-горькие/ Невские сумерки…
Предчувствие Белой Ночи
В прозрачных зелёных глазах отражается призрачный Город; в прекрасном кривом зеркале пустынных улиц отражается тонкая девичья фигура /воплощённое одиночество? Тень из чьего-то прошлого?/…
Прошелестел шинами припозднившийся автобус… исчез в тумане /скрылся за поворотом, словно испугавшись собственной материальности/…
Метнулся, пересекая наискось перекрёсток, Акакий Акакиевич, уже потерявший шинель, простучала каблучками Сонечка /к кому она торопится сегодня?/…
Сгинь, сгинь! Рассыпься!
Нет, постой! Заклинаю, останься! Я частица Тебя, клочок тумана, порождённого Тобой!
Ты принимаешь меня? – Кричу, окутанная дождливой немотой /усугублённое безумие: беззвучный крик, влитый в тишину/. Я растворяюсь в каплях дождя, становлюсь одним из оттенков пасмурного вечера… Я строчка в Поэме Города, нота в Симфонии Его одинокой исключительности…
Я исчезаю из серого зеркала Неба, разбиваюсь на тысячи тёплых осколков, сливаясь со слезами забытого /мираж для одинокого мечтателя/ Города на Болоте, становлюсь частью этих рыданий… О чём Ты плачешь?
Иллюзорность
Слёзы падают на безмолвный гранит набережных…
Взаиморастворение
Слезинки-капли, не успев опомниться от каменных поцелуев, испуганно исчезают в плавном течении Вечной Реки…
Город растворяется в потоках Дождя, сливаясь с Ним и… тая от Его жестокой нежности…

Рассеянность

оценить стихотворение "Рассеянность"