ТАУРИХ
Проноза В.В.
1
В потоке времени ушедшем,
Поверь, ещё страницы есть,
Где мир предстанет сумашедшим,
Где наших глупостей не счесть.
Где лишь по прихоти кумиров,
Амбициозных и больных,
Но управлявших этим миром,
Погибли тысячи живых.
И им конечно б не хотелось,
Крутить назад ту колесницу,
Но я, всёж попытаю смелость,
Переверну одну страницу….
Случилось как-то поздним летом,
Мне побывать в глухих местах,
В тех, что воспетые поэтом,
Всёж не прекрасней на листах,
И счастлив тот, кто здесь родился,
Так как прибыл почти в Раю,
Но мне другой здесь мир открылся,
Где жизнь стояла на краю.
Я окунулся вдруг случайно
В давно ушедший, прошлый век,
Его поведал мне не тайно
Ещё живущий человек.
И мне предстал вдруг не былинный,
Не только в прелестях для глаз,
А кровью политый невинных,
Седой не меркнущий Кавказ…
Рассказчик мой, поверь на слово,
Прожил по боле сотни лет
И хоть судьба его сурова,
Приветлив был он на ответ.
Я повстречался с ним случайно,
На дальних пастбищах в горах,
Где он от внуков своих тайно,
Имел отару на паях.
Где каждым летом, как отшельник,
Со своим другом, чуть моложе,
Пас личный скот, седой мошенник,
Но не судите его строже.
Поверь, тот труд любви достоин,
Но в тягость бравому юнцу
И видно горец так устроен,
Что тянет он его к концу…
Старик пленил меня походкой,
Во всём ещё виднелась стать,
А его речь, была находкой,
Он мог историю листать…
И вот уже под поздний вечер,
Когда костёр почти погас,
Он бурку, натянув на плечи,
Повёл о прошлом свой рассказ.
С тех пор не мало лет минуло,
Но в памяти ещё таится
Тоска по древнему аулу,
Примерно там сейчас станица.
Я ясно вижу, как сейчас,
Родную саклю у дороги,
Две копны сена про запас
И мать, стоящей на пороге.
Перед глазами склоны гор,
Лесов дремучие дубравы,
Где птиц волшебный дивный хор
И шум реки у переправы.
Я возвращаюсь к тем местам,
Где проходило моё детство,
Я бы хотел остаться там,
Но не найти такого средства…
Меня уносит кутерьма,
Давно ушедших тех событий,
Где мало света, больше тьма,
Где боль, позор и крах открытий.
И я хочу на склоне лет
Тебе поведать эти муки,
Хочу, чтоб не пропал их след,
Пусть их познают даже внуки.
Пусть знают, что на той земле,
Где я познал лишь в детстве счастье,
Мы растворились, как во мгле,
И есть в том Божее участье…
Я донесу вам нашу боль
И богом посланные муки,
Но пусть не меркнет только роль,
Всех тех, кто приложил здесь руки.
А чтобы этот мой рассказ
Не усомнил вас ненароком,
Поскольку нынче под заказ,
Те дни в забвении не по срокам,
Я не представлюсь здесь героем,
Чтоб быть в том честным до конца,
А эту быль давай построю
В словах от третьего лица.
В ущелье, где стеною кручи,
Где ветер редко сильно дул,
Где ярче солнце, реже тучи,
Лежал по сторонам аул.
Внизу по горным перекатам
Река петляла быстрым бегом,
Вдали меж туч, перед закатом,
Искрился склон, покрытый снегом.
Ниже по склону лес стеною,
Кустарник плёл сплошную вязь,
А по равнине под горою
Пастух гнал скот, не торопясь...
Здесь, испокон веков на круге,
В труде и войнах находясь,
Жили свободные Бжедуги,
Богам не праведным молясь.
И только Бог тому свидетель,
Как появились они тут,
Страбон ещё в кой век отметил,
Что их Черкесами зовут.
Народ жил вольно, хоть и бедно,
Свои законы уважал,
Жил часто тем, что безответно,
Набеги к Руссам совершал.
И в нём с годами утвердился
Воспетый им разбойный дух,
Что каждый воин тем гордился,
Когда о нём шёл дерзкий слух…
Минули их лихие годы,
Монгол прошёл их стороной,
Они не знали зла природы,
Болезнь не ведала постой.
И так бы долго продолжалось,
Но человек всегда стремится,
Туда, где есть хотя бы малость,
Приобрести, чем поживиться.
И вот в тот райский край далёкий,
Не знавший ещё стройной веры,
Пошли религии пророки,
Христовых стран миссионеры.
И пусть хоть долго, где-то трудно,
Ведь та задача не проста,
Народ тот дикий и беспутный
Стал как-то признавать Христа.
И хоть до храмов с божьим словом,
Они ещё не доросли,
Но веру в рождество Христово
С крестом по жизни понесли….
Веками вера приживалась,
К смиренью вёл их всех Христос,
Но вера с верой не смыкались,
Встал конкуренции вопрос.
Турецкий шах им стал опорой,
Шли в горы мусульман гонцы,
То были в этой схватке скорой
Другой религии творцы.
И насаждать Пророка слово
Никто им не чинил преград,
Да и к чему, ведь жизнь сурова,
Черкес той вере даже рад.
Теперь в походах за добычей
Ему Аллах заступник первый,
А Русс, презревший их обычай,
Просто наказан, как неверный.
Но им не ведома дорога,
Где их последняя верста
И что судьба бывает строга,
К однажды предавших Христа.
И этот шаг, увы, не верный,
Лежит клеймом у всех на лбу,
То был сигнал, пожалуй, первый,
Определивший их судьбу…
Тут и возник тот перекрёсток,
Судьба решалась вся за ним,
Где выбрать путь было не просто,
Им, соплеменникам моим.
Им представлялось покориться
На милость русскому царю,
В низовья рек переселиться
И там продолжить жизнь свою.
Но как уйти с тех мест, где вечно,
Ты жил уж много сотен лет,
И пусть та жизнь в чём-то беспечна,
Царю, мы не дали обет.
А подстрекаемые знатью
И всем оракулам в угоду,
Поддались этому заклятью
Сражаться вечно за свободу….
Но тут, пожалуй, и прервёмся,
В той нет истории погоды,
В аул родной давай вернёмся
И там продолжим эти годы…
2
прочтений: 19
раздел: экспериментальная поэзия
дата публикации: Oct 17, 2008
написать комментарий
сообщить о спаме
|
Ещё стихи
|