мЫло-Драма
Ульяна
***
Наверно, очень Вы устали,
Больные всякие достали,
Советую расслабиться, присесть
И параллельно что-то съесть.
Чтобы от дел повседневных отвлечься
И чем-то как-нибудь развлечься
Читайте как басню, как анекдот –
Жанр развлекательной литературы,
Это письмо-откровение … .
Однажды я уже писала
Подобное послание любя
Воды с тех пор утекло уж не мало,
Но снова страстью больна я.
Вы ради бога не пугайтесь
Этих бесстыжих моих слов.
Вас умоляю - попытайтесь
Уйти из грез моих и снов.
Для этого немного надо –
Терпенья капельку одну.
Сама бы справиться я рада,
Попытки тщетны, не могу.
Поверьте, Вас я понимаю,
Вам странно, может, тяжело
Внимать мольбам моим. Я знаю,
Веду себя и пошло и смешно.
Но как вести себя красиво?
Ужасно как, невыносимо,
В оразе чудища, хоть и не страшного
Трепет сдержать сердца нежного, страстного.
Сначала чувства скрыть пыталась,
Но слабым чудовищем я оказалась.
На миг расслабилась, забылась,
И на свой грех я Вам открылась.
И напугала Вас «до смерти».
Я не хотела так, поверьте!
Вот если б вспять все повернуть!
Сумела б Вас я обмануть -
Притвориться безразличной,
И вести себя прилично.
Тогда б возможность я имела,
Хоть редко, хоть в полгода раз,
Под видом консультации в больнице видеть Вас,
Иль не желая Вас присутствием обидеть,
Могла бы хоть со стороны Вас видеть.
Иль, если б ведьмой смогла стать,
Чтоб изменить лицо и тело,
Тогда б к Вам в форточку влетела
И до утра мешала б спать;
Иль тихо-тихо невидимкой
На Вас часами я глядела б,
А чуть рассвет забрезжит дымкой –
В реальность тут же улетела б.
В больнице я «наркотик» принимала;
Один раз в день – по пять минут.
Конечно, этого мне было мало,
Сутки, как вечность, наркоз – пять минут.
За десять дней я так к нему привыкла,
Иль, как сказать, подсела, пристрастилась;
И мысль о том, что эйфория прекратилась,
Молнией в тело проникла.
Чувства переполнили меня,
И не смогла я овладеть собою,
А, может, просто не пыталась;
Мне так хотелось слышать Вас, смотреть на Вас,
И в ординаторскую к Вам ворвалась.
Но здесь мечты моей полет
Печально завершился,
И мой любовный самолет
О лед реальности разбился.
Какое жуткое крушенье!
Неповторимые мгновенья.
Лед испарялся с Ваших глаз,
Чуть не расплакалась при Вас.
«Ничто не трогает нас в том, кого мы ненавидим».
И не беда для нас, что, с умыслом иль невзначай,
Поступком, словом ли, его обидим,
Душевной раны кровоточащей его
Мы, к счастью своему, и захотим – так не увидим.
С утра до вечера себя корю, ругаю,
И ненавижу я себя и презираю,
А ночью – Вас я обнимаю,
От нежных чувств я таю, таю…
Не помогают мне пока
Ни психологи и ни признания.
За грех какой мне это дано наказание?
В мудрость древнюю верю:
Все пройдет. И это – тоже.
А если только с жизнью моею?
Ждать долго придется, быть может.
Не знаю, о чем более Всевышнего просить,
Иль чтоб судьбе смогла я покориться
И постепенно Вас забыть,
Иль чтобы, пусть не очень скоро,
(надеюсь, буду еще жить)
Смогла я благосклонность Вашу заслужить.
Нет, нет, мне жертв больших не надо.
Не смею больше я о встрече Вас молить,
Лишь телефонный разговор приму я как награду,
Неужто невозможно со мной поговорить?
Я ж не прошу – как с женщиной,
А просто – с человеком.
Для Вас, понятно, женщины – кому до тридцати.
Лет двадцать проживете и вспомните об этом,
Что жизни почти не было, все будет впереди.
Увы, нельзя остановить мельканье лет,
Ведь, свыше дан нам в эту жизнь билет.
А мы, как терпеливый зритель,
Избрав себе работу и обитель,
Картинки жизни быстро так листаем,
Что смысл понять порой не успеваем.
Бывает, преграду хотим обминуть,
Но высший разум нам не обмануть.
За нас давно все кем-то решено,
Начертано, отведено.
Говорят, незримые есть связи высоко вдали;
Не подвластны они временам, территориям.,
Но наших жизней корабли
Плывут по разным траекториям.
Им никогда уже не пересечься
В пространстве и времени.
Но как же мне живой от Вас отречься?
Избавиться как
От чувств непосильного бремени?
Мой Дмитрий Алексеевич,
Далекий, дорогой,
Спасибо, что прочитали
Повесть бывшей больной.
Прощенья просить не стану
За этот полночный бред,
Хотя предполагаю
Ваш мысленный ответ.
Хороший мой, не все ли мне равно?
Безмерная любовь убила стыд давно;
А гордость и сама свой трон ей уступила,
Наверное, всегда так было:
Не правят гордость и любовь одновременно,
И та из них, которая слабей, уходит непременно.
И как бы там ни было в «жизнях» у нас,
Наверно, забыть не смогу Ваших глаз.
Таких людей давно я не встречала,
Как будто Вы сошли с другой планеты.
И будто жизни у меня начало.
Я благодарна Вам за это.
Вы любите людей, свою работу,
И обо всех Вы проявляете заботу.
Вы излучаете какой-то свет, тепло,
Даете людям шанс и дарите добро.
Вы молоды, умны, красивы,
Добры, отзывчивы, милы,
и ВЫ ОБЯЗАНЫ по жизни БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ!
В моей же печали нет Вашей вины.
Да что ж я не могу остановиться!
Ну, угораздило ж меня!
Так в «сына», «мальчика» влюбиться,
Что не владею собой я!
Как нудно и как долго мне это набирать,
Еще противней будет Вам это все читать.
И впрямь уж проще было б
Мне молча «помирать».
Конечно ж, Вас я притомила
Своей love story не хотя,
«Ну, зайчик…», маленький, игривый,
Такая вот зараза я.
Не стоит «зайчику» сердиться,
Не стоит злиться на меня,
И посылать – куда не надо,
Я там давно уже была.
Не стоит к совести моей взывать напрасно,
К благоразумию, уму,
Моя душа им не подвластна,
Их просто нет, Вы видите прекрасно.
Пока вернуть их не могу.
Но в жизни всякое случается.
«Врач на больных не обижается».
А главное – жалеть меня не надо.
Не принимайте все всерьез.
Быть может от скуки я, шутки ради,
Смеясь пишу, до чьих-то слез.
Ведь жизнь – игра,
Нам розданы всем роли,
У каждого – своя…
Любимый мой,
Не причиняй мне боли!
Как никогда
Сейчас хочу жить я.
О, боже, дай ума и силы
Дождаться Вашего звонка!
Мне не хватает его, милый,
Как вдоха, воздуха, глотка.
***
Сегодня вновь нарушила я вето –
Вам на работу позвонила.
Сто раз клялась – не повторится это,
Но что поделать, старческий склероз, забыла.
И снова монстром себя ощущала
(хоть паинькой быть и не обещала):
Страшилище безобразное,
Кривое, горбатое, грязное,
Потянулось к цветочку аленькому,
Чистому, нежному, маленькому.
В который раз поговорить с Вами пыталась,
Не тут-то было, размечталась!
В мои то годы, с внешностью такой,
И хоть по телефону – да разговор какой?
Как можно опуститься, допустить
С чудовищем таким поговорить?
Пусть лучше от печали оно сохнет,
Иль от обиды – сразу сдохнет.
Тогда оно уже не спросит: «Как Ваши дела?»
И сразу станет жизнь спокойна и легка,
Не будет ни препятствий, ни преград,
Вздохнете свободно и в мыслях: «Как рад!»
Но ведь не так же, Димочка, не так!
Так чем же я Вам сильно так мешаю?
За что же можно ненавидеть так?
Только за то, что Вас я обожаю?
Давно неистово борюсь я с искушеньем
Увидеть Вас иль просто позвонить.
Нет, не пугает меня униженье,
Только от страха нет сил говорить.
Десятки раз Ваш номер набирала,
Но голос садился и бешено сердце стучало…
И на рычаг я нажимала.
Я так старалась не тревожить Вас,
Я из последних сил себя в руках держала.
Когда ж совсем невмоготу не слышать Вас,
Как лист осиновый дрожала
И с Ваших уст «Аллё» я воровала.
Я не хотела, друг мой, это Вам писать.
На дне души моей оно хранилось бы, как знать.
Но Вы так сами, сударь, пожелали,.
Ведь психологию учили, а не знали –
Своей враждебностью ко мне
Вы только жажду распаляли.
От любящих женщин опасно бежать,
Это ведь – маслом огонь заливать.
Вы можете не говорить со мной,
скрываться, избегать,
Что слишком заняты, любезно лгать,
Еще сто раз меня обидеть,
Но не сумеете мне запретить
Боготворить Вас и любить
И по ночам во сне Вас видеть.
И я не сумасшедшая и не больная!
И пусть – не поступать,
Так думать, как хочу – вольна я!
Устала, милый мой, я Вас бояться.
В чем преступление мое?
В том, что, родившись слишком рано,
Посмела Вам в любви признаться?
Так нет криминала, счастье мое.
Моя вина – мое признание?
Состава преступленья нет,
А есть одно лишь наказание,
Не ведаю, на сколько еще лет.
Вы помните, в письме Вас умоляла
По проводу со мной поговорить?
В эфир я сотни строк послала,
В ответ – ни одной не смогла уловить.
Тогда наивно полагала,
Что из жалости и сострадания
Просто выслушаете меня,
Облегчив тем мое состояние.
Я больше суток не вставала
И все ждала от Вас звонка,
(Вы в ночь дежурили тогда)
Что Вы черствы так – я не знала.
Подолгу взглядом я впивалась в телефон,
Но не разрезал тишину тот долгожданный звон,
Не долетели к Вам мои молитвы,
От ожидания бессильна была я, как после битвы.
Под утро слышала звонки,
Надеждой сердце вмиг забилось,
Бегу…, беру…, «Алло...» – гудки.
И с новой силой боль в меня вонзилась.
Жизнь представлялась мне тогда
Пустой, бессмысленной, ничтожной,
Казалось, право, без труда
Ее лишиться можно.
Затем, преодолев любовные те муки,
Взяла я все же себя в руки.
Родным ведь я еще нужна,
В путевке выход я нашла.
Но непослушная моя душа
Вдали от Вас быть не хотела,
В город стремилась, птицей летела,
Пришлось ей подчиниться уму и телу.
Все снова стало «на круги своя»
И снова – я уже не я.
И каждый день увидеть Вас мечтаю,
И каждый жизни миг благословляю.
Умом я понимаю, что выдумала Вас.
И, может быть, Вы чувств моих не заслужили.
И сердце больно так сжимается подчас
Из-за того, что все несправедливо так,
И в нас самих, и в окружающем нас мире.
Невольно пленницей я стала голоса Вашего дивного,
Волшебного, пьянящего, неповторимого;
И Ваших необычных, каких-то непривычных,
Наивных, детских, чистых, веселых и лучистых,
То строгих, то нахальных, то мягких, то печальных,
Лукавых, добрых, ясных, пленительных и властных,
Глубоких и прекрасных, неотразимых глаз.
И где бы ни была, куда бы я ни шла,
Они меня преследуют повсюду.
Но нет, родной, с ума я не сошла,
Надеюсь, все-таки, я их забуду.
О, как хочу забыть иль ненавидеть Вас,
Но с огорченьем вижу – это невозможно.
Напрасны все мои попытки внушить себе,
Что чувство мое ложно.
Даст бог, со временем прозрею,
На мир иначе я взгляну
И о написанном сейчас я с облегченьем пожалею.
Пока ж – ревную Вас ко всем и ко всему,
Хоть ни малейшего на это не имею права,
Но остается зависть мне –
Одна незапрещенная забава.
Завидую буквально всем,
С кем на работе и в быту общаетесь,
С кем говорите Вы, кому Вы улыбаетесь,
И более того – завидую домам, столбам,
Деревьям, стенам и столам,
Мимо которых Вы проходите
И взгляд случайный не отводите.
Как долго буду я иллюзиями жить?
Чего-то ждать, надуманно любить?
Пора уже реально мыслить, измениться,
И с виртуальных облаков
На землю грешную спуститься.
Так помогите ж приземлиться!
Вы для меня и бог и Человек.
Мой, к сожаленью, уж не долог век.
Как прошлой осенью Вас умоляю,
И как еще просить – не знаю:
С Олимпа потихонечку спуститесь, снизойдите
И боль души моей измученной уймите,
Спокойствие и разум мне верните,
Мне времени немного подарите,
Поговорите Вы со мной, поговорите!
Увижу я, что Вы такой, как все,
И больше не напомню о себе,
Ведь Вы же этого хотите!
Губами мысленно я лба и век Ваших коснусь,
Пленительного голоса напьюсь,
От счастья долгожданного я опьянею…
Затем – исчезну, растворюсь
И в Вашей жизни никогда не появлюсь.
Я вам клянусь.
И сожалею…
***
Вы по ночам приходите ко мне,
Верней, не так, – я к Вам летаю.
Вот и сегодня видела во сне:
Вы убегаете – я догоняю.
Беспечно Вы бродили по горам,
Случайно камешек ногою зацепили,
Произошел невиданный обвал –
Лавиной чувств засыпаны Вы были.
Во сне до слез мне жалко было Вас,
Пообещала я себе, хоть через силу –
Вас обязательно покину.
Проснувшись утром, не открывая глаз,
До мелочей сон в памяти храня,
Жалела я уже не Вас – себя.
Так, значит, хоть сознание «умнее»,
Но подсознательно люблю сильнее.
Что я могла вдохнуть, чего я напилась,
Когда в больнице сильно захмелела?
Как будто от земли оторвалась,
Над предрассудками и суетой мирской взлетела,
Случилось все внезапно и невольно.
Потом упала – было больно.
Скажите, можно ли за это презирать?
Как ни обидно мне,
Могу лишь состраданье вызывать.
Конечно, ранее меня бы это оскорбило,
Сейчас мне все равно,
Вот только не пойму, что ЭТО было.
Мой виртуальный друг,
(вот если бы реальным стать мог вдруг),
Я не могу пообещать, что скоро Вас забуду,
Но есть прогресс – писать больше не буду. (?)
Вы за назойливость мою уж строго не судите,
Еще, надеяться хочу –
Хоть не поймете, но простите.
***
Наверно, в мыслях сильно я грешна,
И мне сигнал подкорка посылает,
Остановись, опомнись – говорит,
О благочестии напоминает.
Недавно снилось мне,
Что к Вам в больницу я пришла.
Вы – чуть меня увидев,
И прямо так, с порога
Спросили: «Веришь ли ты в бога?»
А я в ответ: «В какого?
Ведь у меня их два,
Имя одного я знаю,
А другого – нет,
По-разному его я называю».
И слышу я в ответ:
«Так не должно быть, нет!
Ты одного должна избрать,
Ему служить, Его благословлять!».
Вердикт так неожидан был,
В тупик меня поставил,
Задуматься заставил.
Но разум ночью спит, ответа не нашла.
Вы не впустили, я ушла.
Проснувшись утром, ум я позвала,
Он не помог, решения не приняла.
Служить богам мне, видно, не дано,
Ленива я для службы,
А вот люблю двоих давно,
Не обойдусь без их я дружбы.
И я тогда себе сказала:
«Одного мне бога мало,
Ведь оба вы меня спасли,
Не дали в мир иной уйти,
Один – оболочку спасал,
Другой – светом душу наполнил,
И если Первый меня бросал,
Второй обо мне помнил».
Так и не решена проблема.
Осталась у меня дилемма.
***
И снова, Дима, к Вам я обращаюсь,
Ведь постоянно, каждый день,
Я с Вами, друг, общаюсь.
Разве не слышно Вам? Я удивляюсь.
В таксофоне хоть моем связь односторонняя,
Но, впрочем, и таким общением довольна я.
Это, ведь, я – для Вас тетка чужая,
А Вы мне – близкий человек,
Как сын ли, брат, любовник, зять – не знаю;
В Вас Человека буду я любить оставшийся свой век.
Слушаю ль музыку, песни прекрасные,
Вижу глаза Ваши добрые, ясные.
Новости смотрю ль по TV – Set’у –
Мне любопытно знать, что скажете об этом,
И как политик тот Вам и как эта.
Но Вы вне зоны доступа, не получить ответа.
За день вопросов сто Вам задаю,
Мне интересны Ваши мысли, мнения,
Ответов же на них не узнаю,
На Вашем сайте в космосе – защита, к сожалению.
Не удается Вас из жизни вычеркнуть, забыть,
Как жаль, что Вы никем не можете мне быть.
Ведь Вы еще так молоды, так мало жизни знали,
Конечно, что-то слышали, смотрели и читали.
Я верю, Вы не только милы и обходительны,
Но искренне добры и к людям снисходительны.
А то, что Вы неординарны и умны,
Поверьте, это чувствую и знаю,
И, может быть, за это уважаю.
Вот только себе объяснить не могу,
Почему подсознательно Вас обожаю.
***
Заполночь уже давно,
Уснуть не могу все равно,
Крутится в спутанных мыслях
Слово Ваше одно.
Когда напомнила по телефону
О самом первом том письме,
«Забудьте», словно выдох, легко сказали мне.
То ли стих, не прочитав, порвали,
То ли женщин Вы совсем еще не знали;
Как можно часть себя забыть?
Где амнезию долгосрочную добыть?
По логике своей Ваше «Забудьте» –
Все одно, что: «Любовницей будьте».
Ну как же я забыть смогу,
Когда не первый месяц
С именем Вашим ложусь и встаю,
Думать о Вас не перестаю
Ни ночью, когда яркая луна,
Ни днем, когда чуть бледен месяц.
Я с мыслью о Вас просыпаюсь,
Работаю с ней и со всеми общаюсь,
Ее никогда не теряю,
С ней еду в метро и в трамвае,
И вечером с нею ложусь,
Спокойной Вам ночи желаю.
Она надолго в память поселилась,
Пыталась прогнать, но не получилось.
А Вы говорите: «Забудьте»,
Вы врач, помогите, добры Вы так будьте.
Еще Вы – и друг, и любовник,
Конечно, Вы это должны были знать,
«Любовник» от слова «любить», а не «спать».
Забывать – лучшее свойство памяти,
Не распространяется на того,
Кто неистово любит, «без памяти».
В «процессоре» своем храню
Ваш каждый жест, не то, что взгляд,
И каждый миг тот берегу,
В хронологический их выстроила ряд.
Прокручиваю ленту я больничную,
И вижу Ваши я движения привычные,
Когда давление Вы измеряли мне.
Боялись случайно, мизинчиком,
Чуть-чуть прикоснуться ко мне,
Как будто к гадюке ползучей,
Как будто к гремучей змее.
Так отвратительна была я Вам.
А я Вас целовала по ночам,
Горячие слезы лила,
И в ожидании счастья-обхода
Целые сутки жила.
Как же неправильно судьба распорядилась,
Зачем я рано в этот мир явилась?
Там что-то перепутали вверху,
Иначе объяснить я не могу.
Всего пятнадцать лет
Мне было б подождать,
Ведь для Вселенной – миг,
Тогда никто не смог бы помешать,
Не замечала б их.
Я к Вам бы тихо подошла,
Взяла за обе руки,
Поцеловала бы в прикрытые глаза,
(какие ада муки!),
Затем, наверное, сознанье потеряла б
Я от избытка чувств,
А Вы тем временем сбежали б,
Очнулась – зал уж пуст.
И так всегда, даже в мечтах,
Какая-то преграда,
А мне ж совсем немного надо.
Смогла б я обойтись и без постели,
Я просто до нее не дожила б,
Иль, лучше, так – жива была я еле-еле,
Зато меня Вы стали б оживлять,
И даже, может быть, губами
Свой кислород в меня вдыхать.
За это, пожалуй, смогла бы
Немножечко жизни отдать.
(Куда же меня занесло?
Видно, выпила что-то не то).
Когда в последний день
Систему Вы снимали
И с вены моей иглу вынимали,
Это ж надо умудриться так,
И краешком ногтя не зацепили,
Не ощутила ничего, никак,
Уж лучше б в сердце нож вонзили.
Вы делали это так аккуратно,
С таким удрученным видом,
Будто боялись от крови моей
Вы заразиться спидом.
Я еле сдержалась, чтоб не сказать –
Бояться меня не надо,
Ведь я не могла заразиться от взглядов…
А Вы, далекий мой – «Забудьте»,
Все одно, что «Счастливой Вы будьте».
Скоро утро, сизой дымкой небо затянуло,
А меня на откровенья потянуло…
Ненужные Вам тайны я открыла,
Как перед богом, как на алтаре,
Как будто в знойный день
Глоток воды испила,
И, может быть,
На время станет легче мне.
***
***
В который раз общаюсь с Вами – Святым Духом,
А Вы, как говорят, «ни сном, ни духом».
Не суждено Вам это прочитать,
Боитесь Вы меня и не хотите знать.
Вы в жизнь мою вошли метеоритом,
Но не хотите также быстро уходить,
Была надежда – и забуду мигом,
Но не хватает сил Вас разлюбить.
Как хорошо, что дети не похожи на меня,
Они – совсем другие.
Достоинство и честь свою храня,
Они не в облаках живут – в реальном мире.
Но мир сейчас так хаотичен и жесток,
Что, право, иногда приходят мысли,
Может, и правда вышел его срок,
И нужно дать пространство новой жизни.
А, впрочем, нет, я с этим не согласна,
Надо стремиться делать так,
Чтоб жизнь была достойна и прекрасна,
А по-другому не прожить никак.
И снова занесло меня на повороте,
Так не пила сегодня вроде.
А, вспомнила, мы с сыном пили чай
И проглотили кое-что из Ницше невзначай.
И дочь моя мне говорит,
Что покорной надо быть,
И если что-то в жизни не дано,
То, значит – так тому и быть,
Нельзя пытаться невозможное добыть.
И я подумала тогда – парадокс какой-то,
Хоть видели они не очень много,
Но, несомненно, – ближе к богу.
Вы знаете, впервые в жизни
Я без купюр высказываю мысли.
И почему именно Вам, мой молчаливый друг,
Мне захотелось выговориться вдруг?
Поведала Вам снова грусть свою,
Вы терпеливо слушали и не перебивали,
Хоть, к сожаленью, и советов не давали,
Вы просто этого не знали.
Но все равно спасибо Вам,
Теперь Вас с миром отпускаю,
Как много времени подряд,
Спокойной ночи Вам желаю.
***
Вы опечалены, грустны,
Не радует приход весны,
Быть может, это и обман, но Вы сказали,
Что близкого Вы человека потеряли.
Нельзя, мой друг, унынью предаваться,
Вам на Земле очень долго еще оставаться.
И, к сожаленью, мир устроен так,
Что без потерь не обойтись никак.
И хоть утраты боль сильна,
И рана еще глубока и свежа,
Но горе это – не Ваша (вообще – не людей) вина,
Просит передышки уставшая Ваша душа.
Реально, к сожалению, не в силах я помочь,
Но, может, стоит все-таки себя Вам превозмочь
И как-то попытаться прогнать кручину прочь?
Когда сильно душа устает
Время телу болеть настает.
Душа – это солнце,
А тело – земля;
Что с Землею станет,
Если Солнце гореть перестанет?
Все, что с нами случается –
Точно рассчитано, так полагается.
Нам тяжело к потерям привыкать,
Но никому не удалось не умирать.
Под Богом родились мы и живем,
К нему же, в вечность, мы уйдем.
Счастье близко – мы его не ценим,
Чуть уйдет – бежим вослед,
И ничто в нас это не изменит,
Такой силы в мире нет.
И так поздно, порой, понимаем –
Тех, кто дороги сердцу теряем,
И уже невозможно вернуть
То, что было легко достижимым,
Рядом, близко, рукою подать,
Только вдали оно станет родным и любимым,
За него мы готовы полжизни отдать.
***
Моя любовь дотла сгорела,
Сердце отныло, душа отболела.
И лишь от пепла едкий дым
Мне сдавливает горло,
Въедается в глаза;
Но мне совсем уже не больно,
Из глаз сухих не скатится слеза.
Мне зябко, холодно, тоскливо,
Как будто в келье, мне темно и сыро.
И словно в венах кровь моя застыла,
Все чувства погасли, и тело остыло.
А может быть уже я не жива?
Не радует ничто и не волнует.
С постели не встала б, возможность была,
И слушала б только, ветер как дует.
Не знаю, долго ль будет длиться это.
Зачем так рано, без огня, сотлело моей жизни лето?
Увы, я – несчастливый человек,
Почти не знав любви, свой коротаю век.
И разве жизнь моя кому нужна?
Кто смог понять, что я в душе нежна?
Ведь для детей, ради кого живу, я деспот и тиран,
Надоедаю им и их я достаю,
Что помогаю им – самообман,
Сама ж от этой ноши устаю.
А ведь еще совсем недавно
В душе мне было двадцать пять.
И, как сейчас мне это странно,
Хотелось жить, любить, пылать.
Тогда мне врали зеркала,
Смотреть боялась в них.
В душе я девочкой была,
Хотелось стать мне молодой, красивой,
Чтобы на день, иль час, иль миг
Почувствовать себя ещё счастливой.
Все в розовом цвете вокруг мне казалось,
Лишь взглядом чуть-чуть Его глаз я касалась,
Иль в трубке слышала короткое «Аллё» –
И замирало сердце вдруг моё.
О, если б знать Он мог, как мало
В мужских руках мое тело бывало.
И в браке законном, и так – за красивые сказки,
Дарить не могла без любви свои ласки.
А её в жизни мало так было,
Другой – и на год не хватило б.
И нерастраченная страсть с огромной силой
Вдруг на меня обрушилась лавиной,
Так неожиданно, внезапно, как цунами,
Ей было все равно, что пропасть между нами.
Он сумасшедшей бабою меня считает,
Не то, что облика, Он в трубке голоса боится моего.
Не докричать, не дозвониться до Него.
А жизнь моя снежинкой хрупкой тает…
Сейчас, как будто, поняла
Абсурд тех чувств и мыслей.
Но кто сказал,
Что легче быть нормальным в этой жизни?
Приятнее от голоса и глаз Его дрожать,
Чем трезво мыслить, но без чувств лежать.
Эмоций всплеск угас и сил прилив иссяк,
Их хочется еще вернуть, но как?
Коль сильный крик не захотел услышать Он:
«Я от любви сгораю»,
То кто ж услышит слабый стон:
«Я умираю»?
***
Сегодня снова, милый «враг»,
Меня за монитор Вы усадили,
Вот если бы любезны Вы так были,
Возле подъезда Вы со мной поговорили,
Тогда сейчас бы крепко я спала,
И в собеседники к себе я Вас не позвала.
Сейчас же – буду Вас ругать, кусать и бить;
Ну, разве можно «деревяшкой» таким быть?
Я не могу на Вас смотреть,
Я Вас не выношу и не могу терпеть.
Вы демон, деспот и тиран, бесчувственный мальчишка,
Вы плут, ханжа и грубиян, бессовестный врунишка.
Меня Вы снова обманули, сказав, что сильно так спешите.
Теперь за эту ложь свою со мною рядом Вы сидите,
Я разговариваю с Вами, Вы, как всегда, молчите.
Уж полчаса, как первое апреля,
День смеха, веселья с похмелья.
И можно было бы назвать вступленье шуткой,
Если б не было обидно мне так жутко.
Пишу сейчас, чтоб не рыдать,
А Вам, любимый Димочка – «глубоко плевать».
Ну разве бы Она не обождала?
Ведь времени у Вас еще не мало.
Вам некуда спешить.
Вам жить еще и жить.
Ну, раз, коварный мой, меня Вы не щадите,
То от меня на этот раз пощады Вы не ждите.
Все неотправленные письма из компа достану,
Вам принесу и ими Вас «достану».
Не буду больше Вашу психику жалеть,
От сострадания ко мне не суждено Вам умереть.
В жизни Вашей будет много женщин,
Не счесть впереди любовных побед,
Поражений, конечно, будет поменьше.
Но Вам совсем не помешает,
Чтоб был у Вас иммунитет.
Есть, знаете, и у мужчин поступки нетипичные;
И даже, дорогой, у Вас – бывают нелогичные.
И Ваше поведение мне тоже не понятно,
Ведете Вы себя не очень адекватно.
Вместо того, чтоб с дамой пообщаться,
Вы вздумали ее бояться.
Как от прокаженной, Вы от нее сбегаете,
А почему? Сами хоть знаете?
Была бы я на Вашем месте,
Сочла б, что легче с теткой той поговорить,
Непринужденно так, без суеты, без лести,
Чтоб отцепилась – и забыть.
Вот если бы внесли Вы ясность,
Какую видите во мне опасность?
Ведь это только внешне я страшна,
И то – лицом, не телом
(С тех пор как из-за Вас, спасибо, похудела)
И знаете еще – у монстров есть душа;
Под взглядом глаз родных, едва дыша,
Они белой «мышкой пред пастью» себя ощущают,
До слез обидно им, что их боятся, убегают.
Ведь люди все с людьми общаются,
И не всегда – только с теми, кто нравится.
Что ж, я для Вас не человек совсем?
Как дальше жить мне с этим всем?
Хоть Вы – мой повелитель и кумир,
Но из-за Вас я не покину этот мир;
Есть дети у меня, кого люблю сильней;
И жизнь моя – для Вас пустяк, для них же – поважней.
(Задумана трагикомедия была,
А получился триллер настоящий)
Но возвращаюсь в день вчерашний.
Когда уже обратно шла, мороженое, помню, ела;
(Но, собственно, не в этом дело).
Так вот, когда я возвращалась
И от обиды навернулись слезы,
Вы не поверите – я улыбалась
(Воистину – нужны шипы у розы),
Я поняла, что если боль почувствовать могу,
Так, значит, я еще живу.
И тем, что Вы меня проигнорировали,
Вы сами не хотя меня реанимировали,
Вдохнули жизнь в меня,
Снова – Женщина я.
И грешной страстью к Вам горю, пылаю.
Как вновь зажженная свеча,
в последний раз я догораю.
***
Две недели письма я с собой ношу,
Как последняя преступница дрожу.
Хочу отдать их Вам – не получается;
Самой явиться нет уж сил,
Курьер пока не попадается.
Не первый раз круги мотаю я возле больницы,
Все знают обо всем, зачем сюда пришла;
Смеются даже птицы.
Почти полгода провела в борьбе сама с собою,
Но, к сожалению, не стала я другою;
Заурядная женщина грешная,
Глупая, слабая, с детской душою нежною.
Но силе чувств моих
Позавидовать могут и боги,
Умоляю я Вас и их –
Не будьте ко мне сильно строги.
Впервые я пишу не ночью,
А прямо возле Вас, средь бела дня;
Как письма мне отдать,
Чтоб Вы не видели меня?
Боюсь Вас ими оскорбить,
Ведь не имею права Вас любить.
Я так боюсь вновь с Вами повстречаться,
Как будто первый в жизни раз отдаться,
Ведь снова вы обидите меня,
И буду я сквозь слезы улыбаться
И успокаивать себя,
Что, дескать, Вы – случайно, не хотя,
Или намеренно, чтоб хуже показаться,
Тем самым охладить меня.
Так страшно мне, будто одна
Я затерялась в мире целом,
И не письма любовные в руках,
А винтовка с оптическим прицелом.
Ключевое слово – «любовные»,
Означает оно, ведь – «греховные»,
Но пусть сто раз грешна я буду,
Их все равно Вам принесу
И целых пять минут я возле Вас побуду.
В конце-концов, ведь, Вы же – человек
И сразу, ведь, меня Вы не убьете,
А постепенно – легче вроде.
Димочка, родной, любимый,
Дорогой, неповторимый,
Люблю я Вас умом, душой и телом,
Я в жизни никогда и никого так не хотела
Услышать, увидеть, обнять,
Но мой удел, увы, – мечтать.
Экспромт – сумбур сплошной,
Зато я успокоилась, Вас не боюсь,
На несколько минут Вы мой,
Я Вами надышусь.
Я к Вам уже иду,
Три этажа и коридор,
Затем – позор,
Но это ерунда, переживу.
Как в песне той?
«Я душу дьяволу отдам
За «миг» с тобой».
***
Два дня тихо слезы льются,
И где они только берутся?
Жива была я только потому,
Что письма Вам писала
И все, что творилось со мной,
Вам, дорогой, изливала.
При встрече же Вы мне сказали,
Что их еще не дочитали.
Вам не хватило времени прочесть
Чужую жизнь, чужую боль, чужую песнь.
Казалось, милый, Вам,
Что были Вы лояльны и тактичны,
С моей колокольни видела я,
Как были Вы строги и педантичны.
Нет истины единой,
У каждого – своя;
Вам, Человек любимый,
Не понять меня.
В тех письмах Вам себя я отдала,
Я отдала Вам сердце, ум и честь,
При встрече ж той – обид моих не счесть.
Был не душевный разговор,
На что тогда я сильно уповала;
Экзамен был устроен мне, (позор)
Чтоб больше никогда я к Вам не приставала.
Был тест на выдержку и самообладание;
Считаю, вынесла достойно испытание.
Сумела я спокойно говорить или молчать,
Когда хотелось плакать и кричать.
Увы, не видите во мне Вы человека,
А жить мне суждено не два ведь века.
По-за чертой судьбы Вашей пройду,
И скоро, может быть, уйду.
Я стану прахом, пылью.
И, может, под жизни Вашей венец
Я в Вашей памяти всплыву
Какой-то странной былью,
Меня поймете наконец,
Вы, умудренный жизнью длинной.
Вы стали осторожней и еще дальше от меня,
Боитесь Вы неукрощенного огня.
Теперь особенно Вы неприступны,
Недосягаемы Вы для меня и недоступны.
Почва из-под ног моих ушла,
Рыдает моя бедная душа.
Мне не за что больше держаться,
Как от истерик воздержаться?
Замкнулся надо мною круг,
Я волком выть хочу,
Но только жаль людей вокруг,
Я умираю и молчу.
Вы ненавидите меня, мой беспощадный друг,
А я ведь жить еще хочу!
Взываю к Вам, душой кричу:
У Покровителей терпенья попросите,
Меня, пожалуйста, спасите!
Меня измучили мои страдания,
Забрали силы все души стенания,
И не поможет мне это сто первое признание,
За что мне эта любовь в наказание?
По-доброму если взглянуть на неё, то она лирическая,
Со стороны посмотреть, конечно, она утопическая,
С точки зрения врача – патологическая,
Для меня – роковая, трагическая,
В суть глубже проникнуть – мистическая.
Ведь это наваждение мое не просто так и не случайно,
Господня кара это, наказанье.
Я в мистику совсем не верю и раньше не хотелось говорить,
Сейчас Вам многое известно и больше нечего таить.
Вы до больницы мне еще приснились.
Зачем Вы только в жизнь реальную явились?
Я сон тот сразу детям рассказала,
Что означал он, я еще не знала,
Ни разу в жизни до того,
Ведь, скорая меня не забирала.
Вначале снится мне, будто к родителям иду,
Спешу я, падаю, встаю и вот почти у них, я рада,
Но возникает вдруг преграда,
И в пропасть я уже лечу,
Дух захватило, не кричу.
Не помню дальше, я спаслась или упала,
Но только жутко холодно мне стало.
Сон продолжается: ночь, коридоры, лифт, каталка,
И Ваши грустные глаза, усталое лицо
На фоне нимба – белой лампы.
Затем от Вашей стороны собака отделилась,
Ко мне спокойно подошла,
От страха я, закрыв глаза, не шевелилась.
Беспомощна лежу и думаю, едва дыша, –
Сейчас она меня за горло схватит,
Чтобы убить меня ей одного укуса хватит.
Она же – носом в шею мне уткнулась
И только дышит на меня,
Мне стало так спокойно и тепло, я улыбнулась.
И тут же силуэт Ваш вижу я:
Чуть-чуть ссутулившийся, худенький, в халате…
И через двое суток я вижу Вас возле себя, в палате.
В секунду первую я Вас узнала,
За вид свой неудобно стало,
И рада бы сбежать, да выхода не знала.
И с каждым часом, с каждым днем
При виде Вас меня сильней пекло огнем,
Первое время хоть как-то держалась,
Но чувство сильнее меня оказалось.
Но что досаднее всего –
Вы же в том сне моём не виноваты,
Вам наказание нести за что-то рановато,
За что же Вам терпеть моей любви набаты?
Ведь надо быть не только дурой, но слепой,
Чтобы не видеть, что Вы – мальчик молодой,
Но только не такой, как все – другой,
Совсем ни на кого Вы не похожи,
Вы слишком взрослый, умный, неземной,
Мессия что ли Вы, посланник божий?
Такое ощущение, что Вам известны
Все тайны мироздания.
Со всеми Вы добры и все Вам интересны,
Лишь я – песчинки тень,
Не стою Вашего внимания.
С открытым ртом часами слушала б я Вас,
Но мне всегда – предел, запрет, отказ.
Стоите выше Вы других во многом,
И, может, потому Вас называю богом.
И это не больное воображение,
А к Вам огромной силы притяжение.
Хоть страсть телесная во мне еще кипит,
Но знаю плотских чувств своих лимит,
Я во сто крат умом люблю сильней,
Ко мне неприязнь Ваша всех ран моих больней.
И первый мой инстинкт при виде Вас мне нелегко сдержать,
Но он не в том, чтоб страстно в губы целовать, –
А пасть пред Вами на колени,
И Ваши руки гладить, пальцы крепко сжать,
И лба коснуться еле-еле.
Нет Вашей в том вины,
Что с Вами связан отрезок моей жизненной дороги,
Что не в радости он, а в волненьях, тревоге,
Что никак не закончится он,
Игнорируя жизни известный закон.
Ведь понимаю я: исток моей печали –
Способность к безответной беспочвенной любви,
Родители в наследство дали,
На муки душевные тем обрекли.
Я чувствую – пишу в последний раз,
Но как мне дальше жить, не видя Вас?
Уже привыкла письмами общаться.
Так страшно с Вами навсегда расстаться.
Когда в письме к Вам обращалась,
Как будто к Вам я прикасалась,
И так тепло мне становилось на душе,
Как будто было всё ещё, а не уже.
Теперь вокруг меня вновь пустота и мрак,
Не выбраться из бездны мне никак.
Мы были неразлучны – моя любовь, огонь и я,
Теперь любви и мне пришла агония.
Я верю – боль моя пройдет,
Минёт пора иметь обыкновение
Мечтать о Вас все дни и ночи напролет.
Уймутся страсти все и треволнения.
Прервется мыслей, чувств моих полёт.
И станет стыдно мне за эти откровения.
Поэтому неистово, до головокружения
Я с трепетом и жадностью ловлю
Любви фатальной терпкие мгновения.
Сейчас и до последнего забвения
Я Вас люблю, люблю, люблю, люблю…
***
Обманщицей я оказалась,
Вам обещала больше не писать, не удержалась.
Ну что ж, ни радикальных мер и ни рецептов от любви,
Ни просто изредка увидеть Вас – Вы не даете,
Другого выхода я не могу найти,
Как вновь писать, но Вы уже закалены
И от моих посланий лет шестьдесят еще Вы не умрете.
Узнав из писем состояние мое,
Меня Вы посчитали немного сумасшедшей,
Хоть я называю чувство своё
Любовью, с небес снизошедшей.
Но, даже, пусть такой я Вам кажусь,
Что-то доказывать и отрицать не стану,
Вы врач и Вам «с горы видней»,
Но ни от слова в письмах тех не отрекусь,
И, к сожалению, любить не перестану.
Как мне прожить без Вас так много дней?
Я на работу к Вам звоню,
Но трубку всё берут другие,
Вас охраняют от меня
И обсуждают за назойливость мою,
Хоть, может, сами не святые,
Но их за то прощаю я.
Вы специально к телефону не подходите,
От трудности общения со мной уходите.
Вам воспитание не позволяет со мною грубо говорить,
Но жалко Вам, как золота, минуты мне дарить.
А я, мой дорогой, теми минутами живу,
И если долго Вас не слышу я или не вижу,
Такое ощущение, что от тоски умру,
Тогда не жаль себя, а жаль, что тем детей обижу.
С диагнозом моим мы вроде как определились,
А излечиться как?
Ответ при встрече дать Вы затруднились,
Иль, может, знаете его,
И просто Вы со мной не поделились?
Другому сто советов смогла б дать,
Как чувства те ненужные прогнать,
Как от идеи фикс кому-то отказаться
И как с желанием писать всё о себе расстаться.
Со стороны мы все всегда умнее,
Когда же в сети сами попадём,
И при попытке вырваться становится больнее,
Как мы ранимы и глупы осознаём.
Кроме детей я только Вас люблю,
И только Вам я доверяю,
И чувства я свои от всех таю,
Ведь их абсурдность понимаю.
И лучше Вас меня понять никто не сможет,
А значит, мне никто и не поможет.
Если не Вы, любимый мой, – то кто же?
Вы самый праведный и милостивый боже.
***
Довольных всем не знаю никого,
Но справедливее всего
Господь всем разум наделяет,
Никто не жалуется на отсутствие его
И каждому его ума хватает.
Мне ж почему-то бог не дал ума понять,
Что между нами восемьдесят километров
И почти двадцать лет.
Не удается страсть мою унять,
К Вам полечу попутным первым ветром,
Преграды чувствам моим нет.
Я, к сожаленью, разницы в годах не замечаю,
И даже редко я об этом вспоминаю;
И кажется, напротив, мне порой,
Что Вы – учитель и наставник мой.
Неадекватно я действительность воспринимаю,
А это значит – я психически больная.
Преломляется сознание мое
В призме сумасшествия,
Иль прав мой сын, сказав в шутку о Вас:
«Свершилось Христа второе пришествие».
Уже о чувстве моем дети мои знают,
Но, к счастью, любят ведь меня,
И говорят, что понимают,
Не корят они меня, не упрекают,
Любя подшучивают и смеются иногда,
Но это, право, ерунда.
Чувство мое по объему и силе не изменяется,
Шаром плазменным оно во мне катается,
То больше в голове, то – в сердце,
То – ниже спускается.
Могу похвастаться Вам я,
Что воздыхатель появился
(Он также в отпуске здесь очутился).
И можно было бы с ним быть,
Осталась малость – полюбить.
Почему же так страсть избирательна?
Почему ей любовь обязательна?
Почему она не абстрактна,
А направлена к Одному,
Кто не хочет ее, не понятно;
Не подвластна она уму.
Как чуда великого жду я
Шестнадцатое июня,
Как будто в назначенный день
Жажду свою утолю я –
Без разрешения Вас обниму я.
Сто раз представлять мне не лень.
Иль снова свою ненормальность пойму я,
С огнем в душе моей и теле
Чтоб вновь прийти, уйду я.
***
Сегодня, можно, будем мы на «Ты»?
За эти строки пошлые прости,
Чувства плоти так одолевают,
Ни меры, ни границ не знают.
Ну что же это за напасть?
Всеразрушающая сила,
Всепоглощающая страсть.
Когда была я молодой
Такого не было со мной.
В глуши села, среди нетронутой природы,
Пыталась чувства я приспать,
Но почему-то моя женская природа
Еще не хочет угасать.
И вопреки красоте первозданной,
Звенящей до боли в ушах тишине,
Борюсь я со страстью телесной незваной,
Проснувшейся вдруг с новой силой во мне.
С Тобою, любимый, все мысли, мечты,
Во всем, что меня окружает – лишь Ты.
Все о Тебе, родной, напоминает,
И белый мотылек, что надо мной летает,
И пруд в лесу необычайной красоты,
Трава, деревья, радуга, кусты,
В низине – звонкий ручеек,
В долине – полевой цветок,
И в поле – тонкий колосок,
И неизвестной птички голосок;
И облаков замысловатые сюжеты,
Пейзажи разноцветные на них.
Еще я вижу там Твои портреты,
Как бог на землю смотришь с них.
Да, Ты по-прежнему мой бог,
Тобой наполнен каждый вдох.
Ты в небе, в воздухе, в дожде,
В вечернем багровом закате
И в утренней нежной заре.
И даже когда Ты в больнице, в палате,
Ты рядом, Ты близко ко мне.
И опьяненная неотразимой красотой,
Еще сильнее я больна Тобой,
И чувствам выхода не нахожу;
Еще я так от музыки красивой
Вся таю, млею и дрожу.
Дышу Тобой, единственный, любимый,
И явственно с ума схожу.
Я пенью вольных птиц внимаю
И руки к небу простираю,
Я крепко пустоту сжимаю,
Прозрачный воздух ртом глотаю.
Напиться уст Твоих хотела б,
Прильнуть к Тебе всем грешным телом,
Губами я Тебя ищу,
В порыве страсти трепещу.
Может, и правда Фрейд был прав,
Что нет на чувства те управ.
***
Миллион поэтов
Миллионы раз
И в столетье этом,
И века до нас,
О любви писали.
И что-то новое сказать,
Не повторяясь, своё создать,
Получится едва ли.
Но эта тема неиссякаема и бесконечная,
Потому что любовь
Непостигаема, недосягаема,
Неразгаданна, тайная, вечная.
Как свет Звезды далекой
Очень долго к Земле идет,
Наощупь ее находит,
Предел мечты высокой –
Любовь, кто ее терпеливо ждет,
К тому непременно приходит.
Звучат слова все эти
Глупо, банально, смешно,
Их говорят с рожденья дети,
И это даже хорошо.
Не нужно изощряться,
Придумывать слова,
Все слышать их стремятся,
И суть у них одна.
Казалось бы – три слова
«Я тебя люблю».
И жизнь родится снова,
И новое «люблю».
И сколько люди будут жить,
Из поколенья в поколенье,
Их будут говорить
Без ложного стесненья;
То пылко, страстно, горячо,
То с трепетным волненьем,
В родное близкое плечо
Иль в трубку за мгновенье.
Все склонны думать, лишь у них
Слова те в применении,
И каждый вкладывает в них
Особое значение.
Они – пароль для всех двоих –
Сердец и тел влечения.
И я – не исключение
В этой живой цепи,
Плыву я по течению
Непрошенной любви…
Вы – солнца луч,
Пробившийся ко мне
Из-за тяжелых темных туч,
Кому-то дарите свое тепло,
А мне от света Вашего тепло,
От сознания того,
Что есть Вы на Земле,
Дороже Вас не знаю никого,
Близки Вы, Дима, мне.
Сейчас Вы далеко,
Мне очень нелегко
Жить без Вашего света,
Вам посвящаю все стихи,
И в частности – этот.
***
***
На море шторм, где-то два бала,
Людей на пляже очень мало,
Любителей экстрима нет,
Но куплен уж домой билет,
И раньше поезда никак мне не уехать,
Но, благо, есть и ручка и листок – моя утеха.
Разыгралась не в шутку морская стихия,
Со стороны ею любуюсь и пишу стихи я.
Вчера лишь в шесть Вам дозвонилась,
Но лучше б это мне приснилось
В очередном каком-то сне,
Чем чувствовать вновь в тоне холод,
Вами направленный ко мне,
Чем слышать четко в телефоне
Чуть раздраженный голос Ваш,
Ведь я другим уже Вас помню
И каждый разговор до буквы наш.
Тогда Вам жалко меня стало,
Позволили к Вам близко подойти,
Хоть разговаривали нехотя, устало,
В минуты те счастливее меня
Людей нельзя было найти.
Да, были слезы и обиды,
Без этих спутниц – никуда,
Позволила себе я много, видно,
Не контролировала я себя.
Была я счастлива Вас близко видеть,
Вокруг не замечала ничего,
Я знаю, не хотели Вы меня обидеть,
Как, впрочем, никогда и никого.
Вы по натуре мягкий, добрый, чуткий,
Хоть иногда хотите показаться злым,
Но, видно, надоело Вам общаться ради шутки,
А я жить не смогу воспоминанием одним.
Мой Дмитрий Алексеевич, хороший,
Не обрывайте резко паутинку-нить,
Хоть изредка мне разрешайте
С Вами общаться, говорить.
Вам обещаю я, мой милый,
Черту дозволенного я не преступлю,
Буду вести себя скромнее
И непристойно я не поступлю.
Не будет слез, обид, стенаний,
Не будет просьб и приставаний,
Я близко Вам не подойду,
А скажете уйти – уйду.
Приму я Ваш любой отказ
И выполню любой приказ,
Ни в чем Вам, право, не совру,
Но, если скажете «Умри»,
Слезами выплесну обиды я свои,
Но ни за что я не умру.
Я жизнь люблю, мой дорогой,
Во всех ее цветах и проявленьях,
В раздумьях, радостях, волненьях,
В бессонных от любви ночах,
В таких родных Ваших очах…
Ну вот, себя на слове я поймала,
Без Вас, ведь, просто жизни было б мало.
Да, я сейчас люблю все в ней,
Но, может, потому, что Вы есть в жизни моей.
Вот он – мой замкнутый круг:
Дети, жизнь, любовь и Вы – мой выдуманный друг.
Реальным стать не можете, вернее, не хотите,
Всегда куда-то Вы спешите и бежите.
Вот и вчера, услышав голос Ваш,
От счастья замирая,
Ловлю в ответ далекое:
«Уже я убегаю».
И вижу в этих я словах иной чуть смысл,
И сразу меркнет свет, и жизнь теряет смысл.
А может, доктор мой, у меня депрессия?
А Вы – противовес, держащий мое равновесие?
И стоит Вам с весов моих спуститься,
Полечу я вниз и могу разбиться?
Вот-вот, теперь, пожалуй, поняла
Я Ваш загадочный тот взгляд со скорбью на меня.
В нем были грусть, печаль и жалость,
Что нет возможности помочь, сожаленья малость.
Как на обреченную, Вы на меня смотрели,
А я счастливою была, что Вы меня жалели.
Читала в Ваших я глазах «траур по душе моей»,
За жалость эту ко мне я Вас люблю еще сильней.
Вот если бы с диагнозом таким
Смогла лежать у Вас в палате,
Дышала б с Вами воздухом одним,
За это многое смогла б отдать я.
Я каждый день на Вас смотрела б
И Вами любовалась,
И ревность бы свою стерпела б,
Со всем бы соглашалась.
Перетерпела бы уколы я любые,
Даже если от них здоровью угроза,
Переждала бы я сутки долгие такие
За пять минут «наркоза».
(Какой же дурой надо быть,
Чтоб ненормально так любить.)
***
При встрече вскользь Вы мне сказали:
«Все люди – эгоисты».
Конечно, Дима, как во всем, Вы правы,
Я – большая из них.
Тогда свои переживанья были близки,
Как в озере купалась в них.
За обидами своими, милый,
Я не смогла расслышать Вас.
Я так хочу вернуть тот шанс
И долго слушать Вас, любимый,
О Вашей жизни всей рассказ.
Мне хочется узнать в деталях
Об успехах, мечтах и печалях,
Почему к своей душе
Вы мало кого допускали?
Почему Вы один?
И зачем надо ждать?
Иль кто-то не сумел понять?
Иль, более того – посмел предать?
И зачем нужно сдерживать чувства свои?
Почему летят без любви
Свитые в годы дни?
Почему в глазах затаенная грусть?
Давно спросить хочу, но боюсь.
Почему во взгляде Вашем
Не по годам печаль?
Ничего о Вас не знаю. А жаль.
Иль, может, не сбывается пока
Ваша мечта заветная?
Иль сильно гложет Вас тоска –
Любовь безответная?
И всех вопросов здесь мне не задать,
На картах не умею я гадать.
Поверьте, дорогой,
Не ради любопытства хочу я это знать…
***
Я, будто бабочка на яркий свет,
К Вам, дорогой, летаю.
Другой дороги для полета нет,
Сияния ярче не знаю.
Вы ж, словно крылышки мои оберегаете,
Жалеете Вы глупую меня,
И очень близко Вы к себе не подпускаете.
Иль, может, жалко не меня,
А сердца своего огня.
Я биться о стекло души Вашей устала,
Но осторожней и умней от этого не стала.
Огонь души Вашей меня влечёт,
Как будто греет он, а не печёт.
Жить бедной бабочке ещё не надоело,
Но от желания огня устало её тело.
И, может, её лучше не жалеть
И дать возможность её крыльям обгореть,
Чтобы ей больно стало,
Летать к Вам перестала,
Чем в ярком пламени ей дать сгореть,
И ее сердце биться перестало.
Не дайте бабочке той умереть.
***
Ты посоветовал к психологу мне обратиться.
Сказал, что чувства я свои превознесла!
Зачем же ранить парящую в воздухе птицу
За то, что любовь ее в облака вознесла?
Умом, как будто, все я понимаю,
А сердцем принять никак не могу;
При одной мысли о тебе оно, как лед в ладошке, тает,
Ему невозможно понять то, что воочию видно уму.
Да, я забылась, размечталась,
И снова от земли я оторвалась
И полетела ввысь,
Ведь мною чувство волшебное правит,
А не земная мысль.
Мои мечты – есть часть немногого,
Что у меня осталось,
Витаю в них всю жизнь свою,
И буду ими жить, пока не оборвалась,
Пока не оказалась
В аду я иль в раю.
Чего не хватает мне в жизни реальной,
Я строю, рисую, ищу – в виртуальной.
И, может, в блоке связей что-то сбилось,
Что не в того человека влюбилась.
Но разве я виновна в том?
И разве я еще не поплатилась?
Хотя бы тем, что не вижу мужчин я ни в ком.
Конечно, в мною придуманной сказке
Ты – главный герой,
Но разве я Тебе сказала,
Что в жизни реальной хочу быть с Тобой?
Не зарюсь я на Твое тело,
Ведь счастье – не в физической любви,
А мало ли, чего в фантазиях хотела,
Ведь это лишь иллюзии одни.
Как самой себе – Тебе я доверяла,
Когда все тайные мечты свои вверяла,
Что станут оружием против меня – я не знала.
Я помню все Твои вопросы и слова
С того далекого такого ноября,
Когда, и где, и как, произносил Ты их,
Нежное кружево сплела я из них.
Доверилась я «своему врачу»,
Теперь сполна за то плачу.
А надо было сцепить зубы,
И чувство скрыть свое, сдержать,
Замок повесить мне на губы,
Чтоб утаить суметь, смолчать.
Сколько лет жила – не знала,
Такого, наверно, никто не видал,
Чтоб Демон коварный, злой и жестокий,
Облик ангела принимал,
Не то, что с вены иглу,
А сердце безболезненно вынимал,
И сон, и покой, и разум
Шутя, невзначай отнимал.
Сердце отнял, а тело оставил,
К психологу меня направил!
Но я – покорная раба,
Ты послал – и я пошла.
Психотерапевта со стажем,
Хоть трудно было, но нашла.
И, честно, я о том не пожалела,
Почему им раньше открыться не хотела?
Я услышала такое…,
Что, хоть не скромно – расскажу,
Я хвастаться люблю, не скрою,
Пока все помню – напишу:
Что мне не стоит даже время тратить,
Чтоб помощь у них получить;
Что ума и сил моих с избытком хватит
Не только себя, других излечить;
Что внешних данных мне не занимать,
Чтоб у достойного мужчины мне утешенье получать;
Что слезы влюбленной женщины – норма, а не болезнь,
Они – ее щит, ее меч, ее песнь;
И что история немало знала пар,
Где даже кавалеры любили намного старших дам;
И вообще, что я – одни достоинства и ценности,
И если помощь от психолога нужна,
То – в плане избавления от комплекса неполноценности,
А с чувством справлюсь я сама;
И что, вообще, не стоит с ним справляться,
Дружеский контакт наладить попытаться,
(Девятый месяц уж пытаюсь,
«Караюсь, мучаюсь, але не каюсь»),
И если к дружбе запрета нет,
То все само собой сойдет на нет;
И что, не патология – мои признания,
И чувство мое – нег грех, не порок,
А редкий в наше время дар,
И мне его – не в наказание,
Не дьявол и не злой пророк,
Господь в награду дал.
И если Кто-то меня не понял,
Не смог тот дар принять, оценить,
Меня все равно навсегда запомнил,
И, может даже, позднее будет себя корить.
После визита к нему
Полдня ощущала себя королевой,
С вечера до утра
Раненым зверем ревела…
***
Проблем других как будто в жизни нет,
Не ощущаю груза прожитых я лет,
Девушкой на выданье я чувствую себя,
И только лишь мечтаю я целовать Тебя;
Без страсти, нежно, чуть касаясь,
От виска и бровей,
Медленно к сердцу спускаясь,
При мысли об этом невольно
Сквозь слезы я улыбаюсь.
И разве кто-нибудь посмеет
Мне запретить мечтать?
И даже, любимый, Тебе,
Мой рай у меня не отнять.
Я шла тогда к Тебе в больницу
Совсем не для того,
Чтоб о здоровье говорить,
Мне просто повод нужен был,
Для «так годится»,
Ведь не могу без глаз Твоих
Я долго жить.
И потом, когда по телефону говорила,
Мне просто сильно жалко себя было,
Что не ребенок я давно – забыла,
Своими слезами пыталась
Вызвать к себе я жалость,
Душевного тепла,
Хоть капельку, хоть малость.
И это мог простить любой,
Кто в жизни хоть раз любил;
А Ты в ответ, мой дорогой,
Словами меня убил.
Ну как же, Димочка, Ты мог?
Ведь знал, что Ты мой Свет, мой Бог!
Не для того ж избрали Вас богами,
Чтоб так жестоко обходились Вы с рабами!
***
Боль прошла,
Любовь осталась,
Живучей бабочкой я оказалась.
Выросли снова крылья,
Можно в небе парить,
Стали обиды былью,
Снова могу любить.
Вам удалось, любимый,
Крылья мне подпалить,
Но тщетны были попытки
Чувство мое убить.
Ожила душа моя вновь,
Росточек сквозь боль пробился,
А наш тяжелый разговор
Наверно мне приснился.
***
Вновь корявые рифмы приходят извне,
Руки тянутся к клавиатуре,
Только это навряд ли поможет мне,
Разве что-нибудь сможет помочь
Невменяемой любящей дуре?
Чего добилась я
Своей безмерною любовью?
Вы наградили меня
Неуемной безудержной болью.
Оголенную душу – в снег!
Я забыла радость и смех,
По окружности замкнутой бег,
За какой непростительный грех?
Ведь я на Вас дышать боялась,
На расстоянии я Вами любовалась,
И чем же я виновна так пред Вами?
Ведь так не поступают с ярыми врагами!
Неужто Вы во мне увидели врага?
Ведь мне в Вас каждая крупинка дорога.
Презренье Ваше заслужила
Лишь тем, что Вас отчаянно любила?
Почти пять месяцев не видела я Вас,
Пыталась излечить себя я разными путями,
Но не смогла забыть необычайных глаз,
Минуту каждую душой была я с Вами.
И как же сильно Вас хотело
Мое красивое еще
Давно безгрешное трепещущее тело.
Но я же страсть свою в руках держала,
Она лишь по ночам в свободных моих снах
К Вам одному бежала.
Я чувством не хотела Вас унизить, оскорбить.
За что же второй раз меня пытаетесь «убить»?
Ведь тем, что видеть Вас мне запретили,
Вы кислород мне перекрыли.
Скажите, Вы без воздуха бы жили?
А как же мне, не видя Вас, прожить?
О злая хорошая память моя…
«Когда приехать к Вам мне можно?»
«Никогда» - разрез молнии, грома раскат.
Зачем же так со мной неосторожно?
Я не хочу поверить в то,
Что Вам бы стало легче,
Если б Вас не доставал никто
И скрылась в землю я от Вас навечно.
Сама я эту грань не преступлю,
Я повторяюсь – жизнь как Вас люблю,
Но если «не приведи бог»
Вам станет сердце нужно, и без промедления,
Его отдам я Вам без сожаления,
Ведь Вы по-прежнему мой бог.
Так будет до последнего мгновения.
***
Отродясь, она не была
Хрупким хрустальным шаром,
Была она тверже гранита, титаном;
Она бушевала мощным пожаром,
Могла б растопить ледники своим жаром.
Ланью трепетной она к нему бежала,
Зверьком напуганным дрожала,
Взвивалась в небо гордой птицей,
Ревела от боли раненой львицей.
Когда сильно ее обижали,
Думала – с нею играли;
Долго корилась, мирилась, прощала,
Долго не гасла от бурь, но потом отощала.
Пока могла – она сопротивлялась,
За каждую соломинку цеплялась;
Слабая, еле живая
С земли она поднималась
И будоражила кровь,
Ее бросали наземь вновь.
Она стремилась к Нему улететь,
Своим теплом Его душу согреть;
Чтобы Он осторожно ее испил
Или хотя бы пригубил.
Он посчитал – ей должно умереть,
И хладнокровно ее убил.
Она о пощаде просила,
К ней, может, вернулась бы сила;
Еще можно было ее отогреть,
Одним добрым словом не дать охладеть.
Когда умирала она,
Был слышен ее тихий плач,
Но был безжалостен палач.
Он рассчитал – ее добьют
Им вызванные боль и слезы,
С ней навсегда мечты уйдут
И неисполненные грезы.
Зачем же было ей рождаться?
Чтоб долго ждать и не дождаться?
Нежным цветком в моем сердце жила,
Долго не вяла от слез, но потом умерла.
Бесполезно небесные силы просить,
Мою любовь уже не воскресить.
***
Вы запретили слышать голос Ваш живой.
Общаюсь с бумагой бездушной.
Не очень хорошо обходитесь со мной,
Ну разве « это кому-нибудь нужно»?
Вспомните, как двадцать первого апреля
Вы сладким голосом мне обещали,
Что быстро пролетит неделя
И мы увидимся вновь с Вами.
Я Вам поверила, ждала,
Не дни – часы считала,
Как будто год я в ожидании жила,
Что лгать умеете, не знала.
Я словно подвиг совершила,
Целую неделю держалась, не звонила.
И вот сдалась, на кнопки нервно нажимая,
О встрече спросила Вас первого мая.
И Ваш лаконичный ответ –
«После праздников. Хватит сообщений».
И больше мыслей ни о чем уж нет.
Самое оригинальное из всех мне поздравлений.
Ведь, в мае нет у Вас дежурств.
Какой обман с прекрасных уст!
И даже, если явитесь в больницу по делам,
То разве будет Вам до посторонних дам?
Но, если даже – правда, то ждать еще дней десять,
И то – по Вашему календарю.
А для меня, ведь, день как месяц,
Надеетесь, что образумлюсь иль умру?
Может, тренируете Вы мое терпение?
Может, оправдана «ложь во спасение»?
Спасаете себя Вы от меня,
Меня – от правды горькой?
Увы, день ото дня не молодею я,
Не ведаю, отпущено мне сколько.
Для Вас я пожилая и чужая,
Я это все осознаю,
Но вопреки всему жива я,
Все вновь и вновь о встрече Вас молю
И ни на что плохое не взирая,
Я за любовь судьбу благодарю.
***
Держу в уме Ваш номер телефона,
Как будто к счастью код.
Услышать бы «Аллё», желанья нет иного,
Да есть загвоздка вот;
Ответ Ваш на мои записки:
«…хватит сообщений» –
«Расстрел без права переписки».
Иметь заветный номер – и никаких общений!
Раньше, ведь, когда я засыпала,
Во сне увидеть номер тот мечтала,
Но он мне так и не приснился,
В информационном поле он, видно, не отбился.
И вот заветный номер у меня,
Как дитя конфетке радовалась я.
Теперь Вы на секундочку представьте,
Себя на мое место мысленно поставьте.
Вам дать эту конфетку Вы еле упросили,
Давно хотели Вы ее, кусочек откусили,
Но только проглотить его Вам строго запретили.
Вот и хожу с конфетой той во рту,
Выплюнуть жалко, а съесть не могу.
Ваше уважение уже не заслужить,
И своим терпением Вас не удивить,
Без общений с Вами не умею жить.
Так ужасно хочется с Вами говорить.
Вот если бы наговориться вволю,
Смогла б, наверно, Вас я разлюбить,
Не приставала бы к Вам боле,
И Вам спокойней стало б жить.
Пожалуй, нет, Вы даже не надейтесь,
Я не смогу Вам это подарить,
Уж лучше надо мною смейтесь,
Хочу Вас слышать, видеть и любить.
***
Когда-то я писала Вам «…жалеть меня не надо»,
Теперь крупице жалости я, как признанью, рада;
С улыбкой скажете мне что-то – я счастлива уже,
Хоть, может, насмехаетесь Вы надо мной в душе.
Так бы и я хотела – над чувством своим посмеяться,
О чести и гордости вспомнить и с колен подняться.
Вот только тогда мне придется уйти,
Где ж силы и волю такую найти?
Ваш Свет мигающий меня пока спасает;
Его отнять – лишь вакуум, лишь черная дыра,
И похоронный марш в душе тогда играет,
И только тьма кромешная, и только мрак и мгла.
***
За восемнадцать месяцев Вы ближе ни на йоту
К себе меня не подпустили;
Боитесь душу приоткрыть чего-то,
Тогда хотя бы к телу допустили;
Хоть понарошку, капельку, чуть-чуть,
Поцеловала бы Вас в брови, шею, грудь.
Лишь воздуха побольше мне вдохнуть
И запах Ваш запомнить;
Чтоб с этим чувством мне потом уснуть,
Им навсегда себя наполнить.
Я почему-то Вас всегда боюсь,
Как дикий зверь, дрессуре поддаюсь.
«Ап» – и быстро у ног Ваших села,
«Ап» – хоть нехотя, но поднимусь.
Вот если бы «Ап» – и нет до Вас дела,
Вот если бы «Ап» – и здоровой проснусь.
От чувств своих избавиться б хотела,
Без помощи Вашей не справлюсь, боюсь.
***
Вас не прошу меня любить,
А умоляю не губить.
Ведь я еще не нажилась,
Ума еще не набралась,
Нектара жизни я еще не напилась.
И разве много мне для счастья надо?
Чтоб дети были здоровы
Да изредка Вашего взгляда.
Но я вызываю презрение,
Входя в Ваше «поле зрения».
Обидно, Дима, ведь Вы знаете,
Что словами меня убиваете,
Что нестерпима эта боль.
Но обижаете Вы вновь.
Вновь страдания, слезы градом,
Может, хватит уже, не надо.
По-плохому не получается
От меня навсегда избавиться.
Сердце вдребезги разбивается,
Давит, ноет, с ритма сбивается.
По осколкам его собираю,
Слава Богу – не умираю,
Хоть хожу иногда по краю.
Вновь, любимый мой, к Вам взываю,
Что палач Вы мой, забываю,
А, напротив, ищу в Вас спасения,
Хоть немножечко сожаления
О том, что делали мне плохо;
Мне посочувствуйте немного,
Ведь вы же веруете в Бога.
Ну хоть немного пожалейте,
Жестокостью своей не бейте,
Не стоит повторять все вновь,
Есть догма старая, не новь,
Что Бог един – он есть любовь.
***
Излечили на счет «раз»,
Нет магнита больше в Вас,
Пелена упала с глаз.
Вы тщеславный дерзкий мальчик,
Бархатный Вы просто «зайчик»,
Только с виду хороши,
Нет ни сердца, ни души.
Из моих чувств веревки вили,
Хоть Вы их не заслужили.
Трудно «зайчику» понять:
Словом можно жизнь отнять.
Да и в том ума не много,
Кто в мальчишке видел Бога.
***
***
Жжет горечь утраты глубокого чувства,
Под солнцем темно, в людном городе пусто,
В конце тоннеля света нет,
Слова вокруг лишь ложь и бред
Все мысли спят и чувства прозябают…
И это жизнью называют?
***
Дмитрий, Димочка мой, Дима
Растворилось во мне Ваше имя,
В клетку каждую просочилось,
В миллионы нейронов влилось.
В Вашем имени воздух и солнце,
Имя с ними вливалось в оконце,
Повторяю его, как молитву,
Проиграл разум с сердцем битву.
Вы, может, правы, что больна -
Своему выбору верна,
Но что поделать, дорогой,
Любовь к мечте – диагноз мой.
Вы – не реальность, а химера,
Вы – счастье мнимое, Вы – вера.
До веры истинной еще не доросла,
Но верую в любовь, она ведь нас спасла.
А то, что странная она,
Так разве в том моя вина.
Другою быть любовь моя не может,
Кто столько лет стереть поможет?
***
Настоящая «любовь - союз души с душой родной»,
Но очень трудно в наши дни встретиться с такой.
Не разминуться тяжело в круговороте дел и лиц мелькании,
В учебе, работе, заботе, других непонимании.
Хочу, чтобы у Вас удачно все сложилось,
Чтоб в жизни все, как надо, получилось,
Чтоб сердце Ваше для любви открылось,
Чтоб недолго в одиночестве оно томилось.
Чтоб пару Вы себе достойную нашли
И с ней по лабиринтам жизни шли
И людям просто так любовь дарили,
Ее, ведь, не хватает в нашем мире.
Не нужно бояться ее проявлять,
Любить – отдавать, а не отнимать.
Жизнь проходит – любовь на Земле остается.
Живая ее благодать в наших потомков вольется,
Дождями чистыми прольется,
В сердцах людей через века, но отзовется.
***
Три месяца уж пролетели,
Скоро закружат метели.
Жива чуть-чуть я, еле-еле.
Не видя Вас, я не живу, а существую,
Жизнь как бы тратится впустую,
Томлюсь, скучаю и тоскую.
Нет времени у Вас на разговоры,
Влекут и манят Вас других кокетливые взоры,
Мне ж суждено на милость Вашу уповать
И разговора с Вами очень долго ждать.
И так не день, не два, не год,
и «жизнь кончается не завтра».
И страшно заглянуть вперед;
Не верю в будущее, правда.
По вечерам любуюсь Вашим фото
На нем Вы молодеете чего-то.
Иль просто тяжело осознавать,
Что время так летит неумолимо,
Не упросить его, не удержать.
За осенью моей зима неотвратима.
И неужели мой таков удел,
Я не могу это постичь, поверьте,
Чтоб зная своих чувств предел,
Всю жизнь прожить,
С рождения до смерти?
***
***
Месть (шутка)
Не верю я в переселенье душ,
Но если в этой жизни я не долюбила,
То в следующей – наверстаю уж,
Так сделаю, чтобы по-моему всё было.
Себе я не позволю просто умереть,
Заставлю душу я свою взлететь
И в новорожденного мальчика вселиться.
Вам же велю я – девочкой родиться.
Тогда за всё сполна Вам отомщу
Я наколдую Вам в меня влюбиться,
Обиды этой жизни не прощу;
Любя страдать Вы будете, томиться,
Со мною встречи будете искать,
И месяцами ждать, пока позволю
Меня Вам взглядом гладить и ласкать,
И то, если попросите, то, может, соизволю.
Вас буду избегать всегда, скрываться,
И обниматься буду я с другой
И может, даже, – целоваться,
Вы ж – бегать будете за мной,
Наедине поговорить со мной пытаться,
Мечтая втайне мне когда-нибудь отдаться.
Вы по наивности своей и не поймёте,
Что Ваш любимый – это я,
Точнее, в нём душа моя,
Что не к нему, ко мне прильнёте,
Дыхание от счастья затая,
Когда удастся Вам обнять меня.
И буду я тогда торжествовать,
Что хитростью сумела Вас дождаться,
Буду волосы гладить и лоб целовать,
И страшной этой местью наслаждаться
***
прочтений: 137
раздел: стихи о любви
дата публикации: Sep 28, 2008
написать комментарий
сообщить о спаме
|
Ещё стихи
|